Великий перелом

И тогда у него в голове начал созревать план. Из вопросов следователя Чигирев понял, что чекисты тщательно обыскали его рабочий кабинет, квартиру и вскрыли его банковскую ячейку. К тому же они ни на секунду не сомневались, что «буржуй» обязательно припрятал еще что-то: следователь Чернов неоднократно предлагал Чигиреву выдать все оставшиеся драгоценности, деньги и освободить в обмен на обещание не бороться с советской властью. Пока Чигирев отвечал неизменным отказом, хотя знал, что его тайник в спальне квартиры на Васильевском острове так и остался ненайденным. Там хранился запас золотых николаевских десяток и безотказный «люгер» на черный день. Лежали там и записи Чигирева о планируемых реформах в демократической России с поправками на «возможный ход событий». Конечно, рискованно было выдавать такое сокровище большевикам, но другого выхода не оставалось.

Чигирев поднялся с койки, подошел к двери и изо всех сил забарабанил по ней. Через некоторое время железное окошечко в двери открылось.

— Чего тебе? — недовольно буркнул караульный матрос.

— К следователю веди, — потребовал Чигирев. — Важные сведения сообщить хочу.

Чернов насмешливо смотрел на арестованного:

— И что же вы хотите сообщить мне, гражданин бывший товарищ министра юстиции?

Слово «бывший» он выговаривал с особым смаком, растягивая и подчеркивая, словно стремясь всякий раз напомнить собеседнику, что тот лишен всех прав и состояния и должен теперь поминутно благодарить новую власть в лице Чернова за оставленную ему никчемную жизнь.

«Лестно, видать, бывшему малограмотному приказчику из суконной лавки бывшим товарищем министра помыкать», — подумал Чигирев, но вслух произнес:

— Вы мне говорили, гражданин следователь, что в случае, если я передам новой власти все свои деньги, драгоценности и служебные бумаги, то могу рассчитывать на освобождение под честное слово.

— Говорил, — хищно оскалился Чернов. — Неужели все сдать решили?

— Если вы мне обещаете освобождение.

— Если вы мне передадите все.

— Вы обыскали мою квартиру и кабинет, вскрыли банковскую ячейку. Тайник вы, очевидно, не нашли. Кроме этого тайника, у меня ничего нет.

— Тайник?! — Следователь схватил лист бумаги и обмакнул перо в чернильницу. — Где он?

— Сначала обещайте, что выпустите меня.

— А что в тайнике?

— Немного бриллиантов. Золотые монеты. Мои заметки о планируемых реформах в России.

— Замечательно, — довольно потер руки Чернов. — Где же тайник?

— Вы обещаете, что отпустите меня после этого?

— Да, конечно.

— Тайник в спальне, в моей квартире на Васильевском острове. Он хорошо замаскирован.

— Поподробнее, пожалуйста, чтобы мы могли его найти.

— Это я могу рассказать. Но мне хотелось бы присутствовать при вскрытии.

— Зачем? — подозрительно прищурился Чернов.

— Тайник с секретом. В него вмонтировано взрывное устройство. Там есть одна проволочка, которую надо убрать, прежде чем открыть его полностью.

— Зачем такие предосторожности?

— Заметки, которые там хранятся, очень ценны для меня. Там программа действий, которая могла бы сильно скомпрометировать Временное правительство.

— Так. — Чернов снова потер руки. Кажется, сначала он не придал особого значения заметкам и заинтересовался лишь бриллиантами и золотом. Но теперь, когда арестованный сказал, что в тайнике есть документы, которые могли бы свидетельствовать об антинародных замыслах Временного правительства, он понял, что речь идет о его личной карьере, и воодушевился. — Что это вы решили открыть его нам?

— Да вот, ожидал, что смогу освободиться пораньше, а сейчас, вижу, дело затягивается. Четыре месяца в тюрьме вправляет мозги, знаете ли. Короче, я предлагаю вам сделку. Я вам — все оставшееся у меня имущество, вы мне — свободу.

— Да уж, мы в России надолго и всерьез, — самодовольно заметил Чернов. — Ладно, выкладывайте, где тайник и как нам его обезвредить.

— А разве у вас есть толковые минеры в ЧК? Давайте так. Я поеду с вами и сам обезврежу тайник. Думаете, я сбегу от конвоя? Я даже могу закрыть глаза на то, что вы не занесете в протокол часть найденных ценностей. В обмен вы отпустите меня прямо там. Должен же я иметь определенные гарантии.

На лице Чернова отразилась борьба чувств. С одной стороны, у него наверняка был приказ ни за что не отпускать арестованного. С другой — соблазн обогатиться и получить ценные бумаги без риска для жизни был слишком велик.

«Ну, давай, — мысленно убеждал его Чигирев. — Решайся. Ты ведь жаден до чужих денег. Захочешь хапнуть мои несуществующие бриллианты. Значит, и конвой возьмешь поменьше, чтобы не делиться со многими. Ведь если начальство узнает о таких „вольностях“, то тебя и к стенке поставить могут. Так что лишних свидетелей тебе не надо. Остальное уже мое дело. Ну же, решайся».

— А бриллиантов и золота там много? — спросил наконец Чернов.

— Тысяч на двадцать царскими, — небрежно бросил Чигирев.

«Вот идиот! — раздраженно думал он. — Убежден, что, если человек был у власти, значит, наворовал миллионы. Сам при реквизициях наверняка себя не забывает, значит, и все другие для него воры. Ладно, мне это на руку».