Великий поход

— Пламя нужно сбивать, — сказал Индра, вооружившись обломком копья. Воин широко, с маху, обласкал противника поперёк лица. Вьянсу отнесло в сторону. Он тихо застонал. Прогорая. Трудно было понять, чему адресовался этот стон: полученному удару или ожогу. Вьянса застонал громче. Индра сумел разобрать его причитание.

— Ты мне нос сломал.

— Да, — сказал кшатрий, — это непорядок. Теперь я сломаю тебе рот. Для симметрии.

Новый удар обломком древа поверг оборотня на землю. В самый разгул пламени. Вьянса дрогнул телом и замер в огне.

— Какая ужасная смерть! — вздохнул победитель. Только теперь Индра заметил, что за всем происходящим совершенно ошалев наблюдают многочисленные жители Амаравати. Воин поплёлся навстречу славе.

— Колесо всё-таки сломалось, — сказал себе Индра, увидев разбитый обод.

Толпа, как по сговору, разом, вдруг шумно отринула, не сводя с победителя оторопевших взглядов. Индра поднял глаза на зрителей.

— Тушить надо! — крикнул он раздражённо.

— Что? — переспросил кто-то.

— Тушить, говорю, надо — сгорит всё!

ГЛАВА ТРИДЦАТЬ ЧЕТВЁРТАЯ

О Индра-брат! В обоих местах есть у тебя цель.

(Ригведа. Мандала III, 53)

«Удивительно, — думал Индра, распрягая коней, — колесница сыграла свою роль в его завоевании Амаравати. Но какую! Кто бы мог представить подобное.»

Индра вёл коней под уздцы, и жители города боязливо расступались, прижимаясь спинами к глиняным стенам и разглядывая удивительное явление.

«Не хватало ещё, чтобы они мою колесницу определили Вьянсе,» — подумал воин.

— Это — Хари, божественная колесница. Вьянса, то есть Вирочана, её украл у меня. Поняли, олухи? — крикнул Индра оторопевшим наблюдателям. «Вот ведь уставились!» — подумал он, скользнув взглядом по физиономиям.

— Индра! — услышал воин за спиной. — Послушай, как ты его, а!

Это был Кутса.

— Объясни им, что это мои кони. Просто Вьянса украл их у меня.

— Индра — великий воин! — заорал Кутса, повинуясь просьбе товарища.

— Про коней скажи, — повторил Индра. — Это мои кони.

— Это его кони! — громогласно заявил Кутса. — Он отнял их у демона.

Люди закивали головами.

— Тьфу! — досадливо отреагировал победитель на помощь.

— Как ты его! — не унимался Кутса. — Который это уже по счёту?

— Ну если с тобой вместе, то четвёртый.

— Ты что, на меня зло держишь? За то, что я тебя тогда почти победил? Брось, я же понимаю, что ты сильнее.

Кутса норовил идти поближе к Индре, но побаивался коней.

— «Почти»? — переспросил сокрушитель Дасу и только покачал головой.

— Индра! — догнал идущих ещё один знакомый голос.

— Узнаёшь? Кумара-рита.

Индра кивнул:

— Уже виделись сегодня.

Мальчиший полководец догнал товарищей.

— Видал, какие звери! — восхитился Кутса.

— Видал. Здорово ты его! — попробовал заговорить с Индрой его старый командир.

— Каких коней мы отняли у демона! — продолжал радоваться Кутса.

— Это мои кони! — рявкнул Индра. — Запомни раз и навсегда.

— Ну хорошо, ладно. Никто и не спорит, что это ты у него отнял.

Идущих, по мере их шествия к дому Ашоки, становилось всё больше и больше. Они молчали, подавленные строгим безмолвием Индры, и только одержимая целеустремлённость убедительно свидетельствовала о всеобщем единстве. Их шаг был решителен, настолько решителен, что их поступь со стороны могла показаться походом за властью. Никак не меньше.

Среди идущих оказались васу, несколько ангирасов и даже адитьи. Не говоря уже о марутах, которые чувствовали себя сейчас хозяевами Амаравати.

Индра первым ощутил напряжённую одухотворённость шествия и осторожно посмотрел на попутчиков. Его взгляд был тут же понят как призыв к послаблению эпической значимости происходящего. Кутса облегчённо улыбнулся и снова заговорил про коней.

Когда на двор Ашоки втолпилось множество необъяснимо разного, но уверенного в себе народа, старый воин, поднимаясь с лежанки, подумал, что Индра верен себе.

Все ожидали какого-то логического продолжения спектакля. Индра это понимал. Отпустить сейчас людей значило потерять их. Всё нужно было делать на одном дыхании, и потому рассказ Индры приковал внимание собравшихся не меньшим интересом, чем бой в поле. Впрочем, бой продолжался. Он перетёк в другое русло.

— Мы не станем пятиться! — яростно начал Индра, ещё не зная, о чём говорить. — Мы не станем пятиться потому, что, отступая хоть на шаг, отдаём противнику пространство своей воли, духа, достоинства, жизненной меры. Это и есть нравственное превосходство. Плотность нашего духа не позволяет сжимать это жизненное пространство. Примиряться с ролью чьей-то дичи. Понимаете?

Люди пока не понимали смысла этих слов, но дружно приветствовали высказывания Индры. Он продолжал, заряжаясь от собственных мыслей:

— Как бы ни было высоко искусство защиты, оно всегда ущемлено беспечностью или ротозейством. Ибо иметь противника, видеть противника и допустить нападение — непростительно для арийца. Знаете, в чём беда ваших вождей?

Люди напряглись в тревожном ожидании ответа.