Великий поход хомяка и жабы. Часть 1 (СИ)

Но и Звери не захотели умирать как скот на бойне, не пожелали опозорить своих далеких Владык и звание гвардейцев: насаженный на меч вонзил когти своей левой лапы в руку пронзившего его титана, а правой, гигантской синей клешней, зажал уже сам убивавший его меч и держал его сколько мог. Безрукий тоже не праздновал труса и как бульдог повис на той же самой искалечившей его руке. Следом за умирающим и калекой на застывшего в боли и напряжения титана прыгнул третий, но встретил рожей кулак левой свободной руки, а вот четвертый с ловкостью обезьяны и скоростью мангуста сумел вскарабкаться по спине титана, что изо всех сил пытался стряхнуть с меча помеху, и запустил когти в его лицо. Еще двое повисли на ногах, а все остальные стремительно приближались и выбирали место, куда вцепиться.

Напарник титана по борьбе — так хорошо начавшая кобра исчезла вместе со смертью своего первого и единственного врага, и титан остался один.

Ярчайшая вспышка заставила отвернуть лицо и закрыть для верности глаза каждое живое существо в долине, лишь уже мертвые зомби как ни в чем не бывало таращили свои буркала вперед — титан освободился и сейчас наказывал воспользовавшихся его временной неподвижностью обидчиков.

Безрукий, а теперь и беззубый Зверь, щеголявший обожженными пеньками некогда длинных клыков, свел знакомство с могучей ногой и после мощного пинка отправился в полет, в конце которого чуть не свалился в карьер, помыв в нем пятки. Два больших элементаля земли, что висели на гладкой стенке карьера проводили мелькнувшую ногу взглядом, но не напали — приказ не поступил, аналогично проводили конечность взглядами их водяные собратья на дне.

Зверь, что оседлал плечи титана, познакомился с его мстительной дланью и мешком картошки слетел с него вниз — грохнулся так, что дрогнула земля, и на время затих, а только что терзавшие ноги исполина Звери близко пообщались с его многотонными кулаками и нельзя было сказать, что им понравилось это общение.

Лишившийся глаза титан был зол и начал мстить! Резкий рывок — и меч, сплетенный из сотен стрел небесного огня, опять на свободе!

Оборот! И перед титаном беспомощный и неспособный к сопротивлению враг, что изуродовал прекрасное лицо!

Сильный удар обеими руками — и тело пришедшего перед смертью в сознание врага забилось под пронзившим его клинком и мстительным взглядом потерявшего глаз, но свершившего месть титана.

Но вот вытащить свой слишком глубоко ушедший в землю меч титан не успел и был погребен под массой тел, не слишком пострадавших после вспышки и незнакомых с его ногой и кулаками гвардейцев. Дважды титан пытался встать, и дважды вспухал горб из тел с сумасшедшей скоростью орудующих когтями Зверей, к которым вскоре присоединились их быстро пришедшие в себя товарищи, но каждый раз сил недоставало и разрываемый заживо воин Порядка вновь оказывался на земле. Игроки как могли пытались помочь своему''чемпиону'' и трижды им улыбалась удача, но спасти титана они так и не смогли — новая приглушенная гигантскими телами вспышка ознаменовала его конец, все также воткнутый в землю меч осыпался тысячью искр, а победившие Звери издали рев, в котором в равной степени смешались торжество победы и боль от потери всех еще остававшихся при них миньонов, что не пережили посмертный удар ушедшего с честью титана.

Даже столь могучим существам как Звери Хаоса после такой схватки нужна была передышка, но игроки не собирались им ее давать и обрушили на шестерых, всего шестерых (!), или еще шестерых (?!) оставшихся гвардейцев Владык неиссякаемый град боевых заклинаний, но эпики берегли. Снова появилась дюжина оправившихся раньше остальных грифонов, и в обожженных избитых Зверей полетели подготовленные специально для них заряды — жидкий синий огонь безопасный для всех кроме созданий Хаоса. Огонь заставил Зверей взреветь от нестерпимой боли и вновь без всякого перерыва двинуться вперед, ломая как тростинки бревна надолбов трех параллельных линий, что отмечали конец межкарьерного пространства и начало убойной земли — Звери почти дошли и желали обрушить свою ярость на тех, кто причинил им столько боли.