Великий поход (СИ)

Всего на пленке оказалось семь записей, но понять их возможным не представлялось. Все передачи были зашифрованы, голосовых было только две, и обе – просто набор цифр. Морзянка, впрочем, была ничуть не лучше – Хаецкий подозревал, что эти сообщения были зашифрованы «Энигмой», но даже с помощью трофейных машин и кодовых таблиц расшифровать их будет непросто...

– Это все, – сообщила Этне, выключив магнитофон. – Какие будут предложения?

– Как я уже говорил, сообщения, скорее всего, зашифрованы при помощи «Энигмы», – первым высказался Хаецкий. – Этот шифр нам хорошо знаком, да и сами машины у нас есть, так что расшифровать его будет относительно несложно... А исходя из этого и будем думать дальше. Кроме того, сегодня утром наши самолеты обнаружили какое-то непонятное шевеление на франко-швабской границе, но снимки пока не готовы. Судя по докладам летчиков, они то ли пытаются восстановить сеть укреплений, то ли, наоборот, доламывают остатки, но...

– И то, и другое довольно плохо, – вклинился Джангильдин. – Срок запрета на постройку новых укреплений еще не истек, но они вполне могут отговориться тем, что это не постройка, а ремонт старых – его мирный договор не запрещает.

– А их восстановление позволит действовать, не опасаясь внезапного вторжения с запада, – закончила Этне. – А вот что именно они собираются делать...

– Этот мирный договор определяет нынешнее состояние Германии? – идея, вообще-то, лежала на поверхности и даже где-то высказывалась, но внимание Игорь на нее обратил только сейчас.

– Да нет, просто Германская империя никогда не была такой уж крепкой, – Этне оторвала взгляд от блокнота. – А что?

– А то, что кое-кто намерен империю восстановить, – ответил Хаецкий. – Пруссия, Швабия и Бавария – и новая Германия почти не отличается от той, с которой этот человек начинал в нашем мире, а ведь здесь ему не понадобится пять лет, чтобы получить еще и Австрию... Ну а историю моего мира вы знаете – и она имеет все шансы повториться и в этом.

– А Франция вполне может и снова самоустраниться, – кивнула своим мыслям Этне. – Англия в одиночку может и потерять свои континентальные владения и часть флота... А ведь он ненамного хуже нашего... Если ничего не изменится, у нас в запасе год-полтора, не больше. И даже несмотря на то, что все ключевые игроки предупреждены, преимущество у врага, да. Полагаю, все, что мы могли сегодня друг другу сказать, мы сказали?

– Вероятно, – осторожно согласился Джангильдин, по-видимому, сомневавшийся правильно ли он понял коллегу.

– Тогда нам стоит вернуться к поиску информации, – Этне забрала коробку с бобиной со стола. – Господин Джангильдин, вам нужна копия? Я распоряжусь, чтобы ее немедленно доставили.

Как-то само собой получилось так, что О'Шей и Хаецкому оказалось по пути. Джангильдин ушел в свой номер, Игорю пора было выходить на связь со штабом, а у Этне были какие-то свои дела к техникам, так что разговор как-то сам собой отошел от дел насущных...

– Я ведь даже не знаю, как зовут нашего коллегу, – неожиданно призналась Этне, задумчиво качнув коробкой с пленкой.

– Булат Юнусович, – ответил Игорь, – а что?

– Как-то неудобно, не более... Знаете, я стараюсь людей, с которыми плотно работаю, называть по имени – вот такая вот причуда. Это Патрик обожает всевозможные церемонии, а я – нет.

– В этом наши вкусы сходятся. Всегда ненавидел иметь дело с политиками, а после того, как меня неожиданно повысили, пришлось на регулярной основе... Поверьте, мисс О'Шей, вы – едва ли не единственное исключение...

– Вот как? Рада это слышать, полковник... Или все же Игорь Сергеевич?

– Пожалуй, второй вариант был бы лучше... Но в официальной обстановке вряд ли пойдет.

– А жаль... О, мы уже пришли, – Этне остановилась перед дверью с табличкой «Аппаратная».

Пропустив спутницу, Хаецкий закрыл дверь и первым делом подошел к телефону. Новостей от командования не было, отчет не готов, но тезисы его необходимо было передать сразу же – мало ли как обернутся дела потом... Именно так однажды сорвалась сложнейшая комбинация – его напарник собирался включить в отчет какую-то находку, но отправить его не успел, попав под бомбежку. И Игорь, и без того старавшийся ставить командование в известность о своей добыче как можно раньше, о каждой мелочи, показавшейся важной, стал докладывать немедленно. Начальство обзывало параноиком, но доклады выслушивало – Хаецкий почти никогда не ошибался...

Выслушав разведчика, Хилленкоттер несколько секунд молчал, судя по звукам в трубке – перебирая бумаги – а затем сообщил:

– Сегодня в Мюнхене собрался Германский Национальный Конгресс, который вынесет решение о восстановлении Германии и присоединении Австрии. Кроме того, он же официально объявит об истечении срока ограничений по Люксембургскому мирному договору и об учреждении новой общегерманской политической партии.

– Полагаете, началось, товарищ контр-адмирал?