Великий поход за освобождение Индии

Иван озадаченно смотрел ему вслед, решительно ничего не понимая. И вдруг кто-то чуть не сбил его с ног. Это был Брускин.

- Григорь Наумыч! - обрадованно воскликнул Новик и развел руки для крепкого мужского объятия.

- Добрый день, товарищ Новиков, - поприветствовал его Брускин так, будто они вчера расстались.

Руки у Ивана опустились.

- Постойте, постойте, Иван Васильевич... - Брускин наморщил лоб, вспоминая. - Ведь вы из Москвы?

- А откуда же? - обиженно и зло ответил Иван.

- Простите. Я тут совсем закрутился. - Брускин обнял Новика. - Ну как там бабушка?

- Бабушка?..

Да ничего бабушка... - Обида все еще не оставляла Ивана.

Глаза Брускина загорелись.

- Фрукты кушала?

- Еще как. Аж за ушами трещало.

- Ну какая она, расскажите! - спрашивал по-детски нетерпеливо комиссар.

- Да бабуля как бабуля, крупная такая, веселая, все сидит, семечки лузгает...

Глаза Брускина стали гаснуть. Новик заметил это и стал чесать затылок, размышляя.

- Это, может быть, соседка, тет Дуся? - с надеждой спросил Брускин.

- Ну да, соседка! - обрадовался подсказке Иван. - А твоя... худенькая такая, седенькая...

- Глянул повнимательней на Брускина и прибавил:- Носатенькая...

Брускин счастливо улыбнулся.

- Да, я вылитый бабушка, это все говорили.

Новик облегченно вздохнул и спросил прямо, глядя на комиссара с сомнением:

- Григорь Наумович, вы тут что, бетеля обожрались?

- Да нет, скорее климат... и вообще... как-то все не так... и не туда, - ответил Брускин, сам не зная ответа. - Идемте скорей!

Товарищ Шведов совсем запутался.

В большой командирской палатке стоял индийский трофейный столик с гнутыми ножками, а на столике стоял или сидел Шведов. Понять это было невозможно, как невозможно было понять, где начинаются и где кончаются руки и ноги начштаба. Шведов действительно запутался и молча и страдальчески смотрел перед собой.

- Это Еха 24, - озабоченно объяснил Брускин. - У нас ею многие стали увлекаться...

- А зачем ты-то, Артем? - спросил Новик, закуривая.

- Курить хотел бросить, - объяснил Шведов.

- Сейчас я тебя распутаю, - пообещал Иван и с силой потянул руку Шведова.

- О-ой, Иван, не надо! - заорал начштаба.

- Лучше дай затянуться.

Новик сунул Шведову в рот цигарку, и тот с наслаждением запыхал.

- А где Наталья? - спросил Новик.

- Загорает Таличка, - ответил Брускин деловито и нежно.

- Чего?

- тихо спросил Новик.

- Принимает солнечные ванны, - объяснил комиссар. - Да! Вы ведь не в курсе. Мы с ней теперь муж и жена!

Иван молчал, не двигался, каменел лицом, наливался изнутри неудержимой яростью не к кому-то конкретно, а вообще.

- Не горячись, Иван, - попросил запутавшийс Шведов и сплюнул потухшую цигарку.

Но Новик взревел, выхватил из ножен саблю и стал крушить все вокруг. Он исполосовал палаточную ткань в лапшу и вышел наружу. Вслед ему смотрели испуганный Брускин и распутавшийся Шведов.

Иван ломился сам не зная куда сквозь густой кустарник, рубил его налево и направо и вдруг остановился и прислушался. Наталья пела:

SIZE=1"Мы красные кавалеристы, и про нас Былинники речистые ведут рассказ...

На песке у самой воды стояла Наталья, бесстыже голая, как маленькая девочка, для которой стыда еще нет. Уперев руки в бока и прогнувшись в спине, она подставила вечернему растущему солнцу свой беременный живот. Он был чудовищно огромен, определенно больше солнца, а сверху еще лежали две большущие ее груди, чего у солнца вообще не было. Иван потрясенно смотрел на эту новую красоту Натальи и долго не мог отвести взгляда. Но все же сделал усилие, отвернулся и прокричал срывающимся голосом:

- Наталья! Это я, Иван!

Прикройся!

- Иванушка! - закричала Наталь и побежала навстречу, раскрыв объятия, и Иван зажмурился, чтобы не ослепнуть.

В платье, сшитом из трех или четырех старых гимнастерок, Наталья сидела у воды, сцепив руки и положив их на колени. Иван лежал рядом на боку, курил, смотрел на нее, новую, чистую, какую-то просветленно-красивую.

- Кого ждешь-то?

- спросил он, стараясь быть спокойным.

- А кто родится. Мальчик - мальчик. Девочка - девочка. А лучше двое, - просто и радостно ответила Наталья.

- Да там небось трое сидят, - высказался Новик.

Наталья залилась звонким смехом и уткнулась лицом в ладони.

- Что же ты не дождалась меня, Наталья? - с укоризной в голосе спросил Новик.

- Обидел ты меня, Ваня, - тихо, покойно заговорила Наталья. - Я без тебя руки на себя накладывала, а потом... - Наталья молчала, подбирая слова и покраснев вдруг от смущения.

- Блядовала... - подсказал Иван.

- Почему блядовала, - не согласилась Наталья. - Любила. Всех любила, чтоб тебя одного забыть.

А Гриша пожалел меня, и я ему по гроб жизни благодарна и никогда ему не изменю...

Иван опустил голову и вдруг вскинулся.

- Погоди, Наталья, по сроку он ведь может и мой быть!

- Может и твой, - согласилась Наталья. - Мне все равно чей. Я вот только родить одна боюсь. Нету больше женщин в корпусе. Кого убило, кто от болезней помер, а остальные к ханам в гаремы пошли.

Похоже, мысль о том, что это может быть его ребенок, очень обрадовала Ивана и успокоила.