Великий полдень

Не знаю, зачем и куда я побежал. Но через несколько минут, вскочив из бокового подъезда и пригнувшись, я стал пересекать какие то аллеи. Иногда я бросался плашмя на землю, зажмуривал глаза и закрывал руками голову. Потом снова поднимался и зигзагами бежал дальше. Вероятно, сначала я бежал в одну сторону, а затем в противоположную. Иногда я терял зрение и бежал в каком то сплошном чаду, почти на ощупь. Я видел лишь свои вздрагивающие ресницы или, в лучшем случае, мелькающие на бегу колени и руки. Но иногда, наоборот, с моим зрением происходило чудесное — я вдруг приобретал способность к сверх зрению и тогда видел не только мелькавшую под ногами мостовую, но и всю, в мельчайших подробностях панораму вокруг — как в непосредственной близости, так и на нескольких сотнях метров. Я видел, как пестрая ревущая толпа металась по бульвару Садового Кольца, как ее рассекали вооруженные бойцы в одинаковых армейских комбинезонах, неизвестного мне образца, и черных беретах с небольшими голубыми ленточками сзади. Держась попарно спина к спине, похожие на гигантских пауков или черных крабов, они молча и яростно врубались в толпу, размахивая лопатами, пинали лежащих на земле. Откуда они взялись в Москве, Бог знает.

Яркий свет и жар ударили мне в лицо. Я увидел, что прямо надо мной пылают верхние этажи здания торгового центра. Огонь с неправдоподобной энергией, словно развернувшаяся тугая пружина, выбивал стекла и вырывался наружу длинными горизонтальными языками. Откуда то сверху, сквозь клубы дыма, падали люди. Они быстро быстро перебирали в полете ногами и махали руками, как будто в шутку прыгали в воду. Но они падали не в воду, а с огромной высоты на мостовую и бесформенно распластывались на ней. Их головы трескались, словно разбитые яйца. Странно, я даже не слышал ударов о землю.

Добравшись до торгового центра, я побежал сквозь просторные залы с высокими витражными потолками. Здесь уже не было людей, только повсюду стояли и лежали опрокинутые на пол манекены. Поперек дороги валялись перевернутые и распотрошенные алюминиевые кофры на колесах. Их, по видимому, выкатили из подсобных помещений. Возможно, из них собирались сооружать что то вроде баррикад. Мелькнули яркие вывески дорогого кафе, которое располагалось в нижних, подземных этажах. Я было сунулся туда, но, перепрыгнув через несколько отделанных никелированными ребрами ступенек, оказался по щиколотку в ледяной воде. Я сделал еще несколько шагов вперед, чтобы заглянуть, что твориться этажом ниже, однако оттуда уже били мощные волны воды, вынося на поверхность то исковерканные стулья, то скомканные скатерти. Такой ужасный потоп можно было устроить разве что взорвав одновременно все шлюзовые перегородки, которые обеспечивали циркуляцию огромных масс воды в многочисленных внутренних водоемах мегаполиса. Стало быть, весь прекрасный подземный город со всеми его чудесами — уменьшенными копиями московских соборов, башен и арок, уютными ресторанами, ночными клубами, танцевальными залами — все это погружалось под воду, словно новая Атлантида.

Я побежал вверх по лестнице и скоро выскочил из торгового центра с противоположной стороны. Я не поверил своим глазам. Весь нижний, стеклянный этаж здания центрального терминала был разбит. Из него, словно из огромного треснутого аквариума, один за другим выползали в Москву похожие на гигантских серых мокриц или клопов танки и бронетранспортеры. Они давили гусеницами все, что попадалось у них на пути — стеклянные столы и стулья, которые хрустели, как сахар, стеклянные шкафы автоматы для продажи прохладительных напитков, таранили никелированные перила, холодильники, медные бункеры, для хранения кофейных зерен, кофемолки и ряды стилизованных медных печей, на которых варили кофе. Некоторые из печек находились в момент атаки в рабочем состоянии и, переворачиваясь, шипели, выпуская в воздух облака белого пара. Мне даже показалось, что сквозняк донес до меня запах разоренного кофейного уголка, излюбленного места всей столицы.

Раз начавшись, варварство уже не знало границ и удержу. Танки вползали на внутреннее Садовое Кольцо. Трещали фруктовые деревья и кусты. Танки на ходу вращали длинными, как фонарные столбы, орудиями, на концах которых то и дело вспыхивали, похожие на электрические разряды, огненные шары. Тяжелые бронированные чушки вздрагивали, как в ознобе — они вели стрельбу по фасадам зданий. Я видел… нет, я физически ощущал, как мощные не то бронебойные, не то вакуумные снаряды прошибают стены, как проходят сразу сквозь несколько помещений, а затем взрываются в сердцевине зданий. Я знал наперечет, наизусть все перекрытия, организацию всех коммуникаций и несущих конструкций. Поэтому когда я видел, как из глубины здания вырываются клубы измельченного в пыль бетона, я чувствовал, как рушатся капитальные блоки, как проседает, западая внутрь, фасад сокрушаемого здания.