Великий полдень

«Пусть так. Действительно. Только ты и я», — мысленно добавил я, радуясь, вернее, наслаждаясь ее обществом и нашей иллюзорной изолированностью от всего мира. Если бы только этот миг длился подольше!

Однако я сразу заметил в поведении Майи какую-то несвойственную ей скованность. Девушка не то чтобы хмурилась или была не в духе, но двигалась как-то неловко и как будто избегала смотреть в глаза. А ведь она всегда была такой насмешливой, такой проказливой! Некоторое время мы постояли вглядываясь в туман. Не верилось, что перед нами разлеталось огромное пространство, а внизу разверзлась пропасть почти в две сотни метров. Иногда мерещилось, что в тумане мелькают птичьи крылья. Хотя маловероятно. В таком тумане птицы, наверное, не смогли бы ориентироваться. Мы продрогли, и Майя повела меня показывать апартаменты.

И снова, на этот раз неторопливо, мы прошли по еще пустым комнатам. Трудно было представить, какая тут будет обстановка. Что это — офис? Жилое помещение? А может быть, все-таки семейное гнездышко? Но Майя молчала, и я тоже прикусил язык. Я-то, конечно, мог мечтать о чем угодно, но… В общем, скованность овладела не только Майей. Я и сам зажался. Мы ходили по комнатам, отшатываясь друг от друга, словно одноименные магниты, а если в дверях или в коридоре нам случалось едва задеть друг друга, я ощущал внутреннюю дрожь. Причем эта дрожь не имела никакого отношения к томлению и уж, само собой, не являлась следствием любовной прелюдии. Все дело в этой нарастающей обоюдной неловкости. Не то что взять ее за руку, я не решался даже приблизиться.

«Пусть так, — решил я про себя, — а куда нам, собственно, торопиться?»

— Хочешь есть? — спросила Майя.

— Ужасно, — с готовностью кивнул я.

— Не знаю, — пробормотала она, — посмотрим чего там найдется…

Мы вернулись на кухню, и Майя с серьезным видом принялась перебирать в холодильнике какие-то продукты. Что-то уронила на пол, чертыхнувшись, подняла, бросила в мусорное ведро.

— Давай я тебе помогу, — вызвался я.

— Ну помоги, — хмыкнула она, поспешно отходя в другой угол кухни.

Пока я занял ее место перед холодильником и инспектировал его содержимое, Майя бесцельно слонялась по кухне, а потом двинулась к двери.

— Мне нужно позвонить, — сказала она.

В результате я остался хозяйничать на кухне в одиночестве. Я достал с полки бутылку красного вина, взял стакан, наполнил его на одну четверть и одним глотком влил в себя терпкое, чуть теплое «каберне».

И сразу мои мысли потекли в нужном направлении, а внутреннее напряжение заметно спало. Я принялся целенаправленно припоминать тот «первый случай», с которого, собственно, в моей душе и забрезжила мечта о «прощальной улыбке».

Странно подумать, но это случилось уже достаточно давно: еще прошлым летом.

Мы с Наташей выехали на выходные из Города навестить Александра, который вместе с нашими старичками гостил в Деревне. Был летний день, чудесный, длинный, жаркий. Папа в тот раз отсутствовал. Кажется, он уже тогда появлялся на природе лишь в том случае, если у Майи гостила Альга. Закономерность, конечно, была слишком явной, но все делали вид, что это просто совпадение. Меня всегда удивляла «слепота» Мамы на этот счет. Впрочем, если поразмыслить, то ничего удивительного в этом не было. Мама хорошо знала себе цену, сама была очень красивой женщиной, а главное, никогда бы не унизилась до мелочной ревности.

Мы купались и загорали, ели вишни, пили квас. Густая листва шелестела тяжело и сонно. Река была прозрачной и прохладной, а песочек желтым и горячим. Мы с женой не то чтобы были в ссоре, но, кажется, чрезвычайно друг друга раздражали. Что касается меня, то я давно понимал, что именно раздражало меня, но вот над тем, что раздражало мою жену как-то не задумывался. Были у жены две ключевые фразы: «я хочу наконец пожить по-человечески!» и — «я хочу, чтобы у меня было все, как у людей». Если смысл первой фразы от меня как-то ускользал, то «все, как у людей» означало конечно «как у Мамы». Как будто остальная и подавляющая часть нашего народонаселения процветала. Впрочем, я никогда не внушал жене, как надо жить. Особенно, с оглядкой на народонаселение. Да и ни к чему это было.