Великий поток

«У меня мало времени, а я должен сказать вам что-то очень важное. Да, очень важное. И отдать вам эту тетрадь. Вы будете читать ее всю вашу оставшуюся жизнь. Так, как это делал я. А потом передадите ее тому, кому она будет нужна. Не беспокойтесь, такой человек найдется. Вы встретите его перед уходом. Я ухожу, потому что моя жизнь завершена. Ухожу с радостью. Вы все увидите сами. Прощайте! Прощайте!»

Высокий застенчивый человек с большими доверчивыми глазами вручил ему тетрадку и быстрым шагом ушел туда, откуда пришел Геннадий. Геннадий не оглядывался, дожидаясь, когда шаги смолкнут. Потом он пошел домой.

Дома, не раздеваясь, он прошел на кухню, включил свет и сел с тетрадкой за стол. Он читал, читал, читал, не отрываясь, до рассвета. Не помнил о времени, об усталости, о сне. Забыл о своем прошлом и настоящем. Когда наступающий день высветил и согрел за его окном кусок городского неба, Геннадий вышел на балкон и оглядел знакомые окрестности: башни, крыши, трубы, деревья — знакомый городской пейзаж. Окрестности были те же, но он уже был другим человеком.

3

Илларион выслушал историю Геннадия с должным скептицизмом. Давно уже в нем живет недоверие к любому тексту. Он знает, что никакой текст не может нести в себе истину, потому что истина тает от прикосновения слов. В свое время он читал герметические и апокрифические писания, упанишады и буддийские сутры, читал и современных мистиков… Однако обнаруживать свое отношение к рассказу нового знакомого он не стал. Выказал себя заинтересованным, удивленным и ушел с тетрадкой в руке, однако домой не вернулся, а пришел на знакомую скамейку в сквер перед домом.

Вечер, прохожие, голуби, трамваи. Сидел ссутулившись, ни на что не надеясь, ничего не ожидая. Тетрадь лежала рядом с ним на скамейке.

Неожиданно Илларион задремал. Увидел себя студентом, сдающим экзамен. Вот он берет билет, читает вопросы, ничего не понимает. Профессор смотрит на него с любопытством. От страха у него начинается паника. Чтобы избежать полного и окончательного провала, он подходит к окну и открывает створки. Залезает на подоконник, садится, свесив ноги наружу. Ему не страшно, потому что он знает, что умеет летать. Берет в руку тетрадку и, оттолкнувшись от подоконника, начинает парить над улицей. Поворачивается на спину и, подложив ладонь под затылок, раскрывает тетрадь.

Илларион забывает о том, что он парит над землей. Ему кажется, что он лежит на своем диване и читает. На первой странице написано: «Завершенная жизнь». Илларион листает и читает: «Завершенность — это освобождение от страхов и надежд, от тела и мыслей, от жизни и смерти. Наше „я“ не имеет начала и конца, не имеет формы. Форму имеют только наше тело и наши мысли». Голос профессора шепчет ему в ухо: «Что может быть прекраснее свободы? Тебе ничего не надо. Ты свободен!»

С грохотом проползает трамвай. Илларион просыпается. Он сидит на скамейке в сквере перед своим домом. Он видит удаляющегося прохожего. Илларион шарит рядом с собой на скамейке. Тетрадь должна лежать здесь, он ее сюда положил. Но ее нет. Вскакивает и бежит за прохожим. Догоняет его в самом конце аллеи. Прохожий оказывается его новым знакомым Геннадием. Без балахона и бабочки, в шлепанцах на босу ногу. В руке у Геннадия тетрадь. Та самая. Илларион останавливается, тяжело дыша. Геннадий уходит.

Гранатовый смерч

Нет разницы между видениями и плаванием…

«Плавание святого Брентана»

1

События, которые произошли в Дуракине за последние месяцы, не прошли, да и не могли пройти бесследно для компании друзей, называвших себя охнебартами. Несколько месяцев подряд их надежды сменялись разочарованиями, а разочарования надеждами. Казалось, то, к чему они стремились всю свою жизнь и что смутно маячило на их горизонте, обрело в лице их нового друга Никлича простую и ослепительную конкретность. Он был прост и доступен, он ходил на их встречи и щедро делился всем, чем владел, и вдруг он исчез, пропал, растворился вместе с Ольгой, не сказав им ни слова, не объяснив, не попрощавшись. Каждый из охнебартов глубоко и в одиночку переживал случившееся. Не хотелось встречаться и видеть горечь в глазах друзей, не хотелось выдавать свою собственную боль. Так продолжалось без малого две недели. Наконец, инициативный Глеб сделал первый шаг и назначил встречу.

Однако читатель вправе спросить, кто такие охнебарты и что с ними произошло? Отвечу цитатой из дневника Никлича, внушительные размеры которой оправданы тем, что она отвечает на заданный вопрос максимально коротко и точно. Ниже выдержка из дневника Никлича, наблюдения которого отмечены особой остротой и свежестью по причине новизны всего, с чем он — человек, «упавший с Неба», — встретился в Дуракине: