Великий притворщик. Миссия под прикрытием, которая изменила наше представление о безумии

Так же как Розенхан ценил ту настоящую, уважительную беседу с санитаром Харрисом (пока Харрис не знал, что Розенхан был пациентом, а не врачом), Билл тоже находил это взаимодествие отрадным именно потому, что оно было столь редким. Ему не хватало нормального человеческого обращения. И тогда он решил, что пришла пора уходить.

С его выпиской не все понятно. Розенхан написал в своей книге только, что через восемь дней Билл «вдруг» вспомнил о мероприятии, на котором он должен присутствовать. Билл сказал, что он просто сообщил персоналу больницы, что хочет уйти. Он действительно планировал попасть на мотогонки по бездорожью к северу от Сан-Франциско, и его отпустили. Судя по всему, его выписали без рекомендаций по дальнейшему лечению и выписка не противоречила советам врачей, как, по словам Розенхана, было со всеми остальными пациентами. Использовал ли его психиатр термин «в ремиссии»? Оговорили ли они прием лекарств вне больницы или передали его дело в местную систему поддержки? Билл так не думает. Я пыталась разыскать больничные записи, но все, что осталось, – это один лист бланка с «основанием для выписки».

И все же один психиатр отвел Билла в сторону и сказал: «Знаете, иногда все просто наваливается, и с этим трудно справиться. И хуже всего, когда под этим давлением люди совершают непоправимые поступки».

Билл оценил это наставление. Понятно, что, несмотря на то что Билла выписали, врач переживал, что он не вылечился до конца, что он может покончить с собой, и воспользовался случаем поделиться мудростью в последний момент. На следующий день его выписали. Он провел в Агньюсе девять дней. Это на десять дней меньше нормы псевдопациентов Розенхана, а также намного меньше среднего пребывания в Агньюсе за четыре года до этого, когда пациенты проводили в больнице примерно 130 дней.

В последовавшие за госпитализацией годы Билл выступал на лекциях Розенхана в нескольких учебных заведениях по всей стране. Оказалось, Розенхан не так уж и старался сохранить анонимность псевдопациентов, как я думала раньше. Их популярность позабавила Билла, но он никогда не пытался перевести внимание публики на себя. Со временем опыт Билла стал одной из его калифорнийских историй, о которой он вспоминает так редко, что она практически не затрагивает его нынешнюю жизнь. Когда я спросила об исследовании у дочери Билла, та сказала что и не знала, что отец участвовал в эксперименте.

Билл был одним из последних психиатрических пациентов Агньюса. Через два года больница начала агрессивный ребрендинг в место для людей с нарушениями развития. Всех душевнобольных, некоторые из которых провели там десятилетия, перевели на амбулаторное лечение или отправили в больницу города Напа. В 2009 году больницу Агньюс закрыли окончательно, после чего на всю Калифорнию остались всего лишь шесть психиатрических учреждений, пять из которых заняты исключительно содержанием психически больных преступников.

Один из санитаров увидел, что Билл читает книгу, и завел с ним разговор, будто впервые разглядел в нем человека.

Сегодня от Агньюс остались только однозальный музей, ухоженная территория комьютерной компании «Oracle» и реклама на съезде с автострады о центре лечения нарушений развития Агньюс – месте, которого больше не существует.

17 Розмари Кеннеди

Шумиха, последовавшая за публикацией «Психически здоровых на месте сумасшедших» поставила перед Америкой вопрос, который нужно было срочно решать: что с этим делать? Дэвид Розенхан, Билл Андервуд и остальные предоставили журналу «Science» убедительные доказательства того, о чем антипсихиатры и их сторонники говорили уже долгое время: психиатрические больницы – реликты первобытной эпохи, которые должно закрыть на засов. «Теперь у антипсихиатров есть доказательства. Эмпирическое исследование в главном журнале научного сообщества показало, что психиатры не способны отличить вменяемость от невменяемости… Хуже того, сегрегации, бессилия, обезличивания, унижения и дегуманизации… достаточно, чтобы свести с ума нормального человека», – писали Раэль Джин Айзек и Виргиния Армат в книге «Безумие на улицах»[60].