Великий путь. Вечное пламя

Они пойдут даже на то, чтобы избавиться от самого Бога - лишь бы спасти христианство. Они готовы отказаться от постулата о непорочном зачатии Иисуса - лишь бы спасти христианство. Но до сих пор в течение двух тысяч лет они продолжали упорствовать, что без Бога, без непорочного зачатия, без воскресения христианства быть не может; что это три отличительные черты всей их религии.

Им просто надо сохранить название - и они будут довольны. Бог, непорочное зачатие и воскрешение никого не волнуют. Эти нюансы можно истолковать так, чтобы они походили на притчи... Но ведь вплоть до самых наших дней в течение двух тысячелетий те же самые люди и их праотцы без конца зудели, что все это исторические факты.

Так что если отбросить свое прошлое способна двухтысячелетняя религия - это несложно, ничего невозможного здесь нет, - то коммунизму-то нужно избавиться всего от двух балластов: материалистического отношения и его следствия - веры в бездушие человека. Но кто-то должен доказать им их заблуждение. И если тысячи людей будут медитировать и полностью преображаться в духовном смысле, становиться новыми людьми, то Советский Союз не заставит себя долго ждать...

Сейчас я пытаюсь пробиться в демократические страны, но это не значит, что я забыл о Советском Союзе и дружественных ему государствах. Они сами пойдут следом, как только увидят, что медитация способна преображать людей и давать им новые ценности, сознание и свежесть.

Мне не придется проситься к русским. Они сами пригласят меня к себе, и вы ступите на их землю и измените их жизнь. Их культуре всего около ста лет. Это не так уж и много для одной культуры. Отбросить ее будет несложно, к тому же отбрасывать нужно всего-то два жалких представления: об исключительности материализма и об отсутствии духовности в существовании. Советам в этом смысле гораздо проще, чем христианам, индусам или мусульманам, которым предстоит отбросить миллион всяких сложностей. Религиозные нации из века в век копили свои суеверия и предрассудки. У Советского Союза есть только два предрассудка.

Мне лишь нужно, чтобы хоть одна страна набралась смелости и позволила бы мне провести масштабный эксперимент, чтобы я мог показать на примере, что духовность - это не выдумка, что просветление - это не фантазия. Доказательством должны послужить живые индивидуальности. Как только доказательство будет принято, Советы первыми позовут нас к себе -потому что для них это будет часть их соперничества. Они никому не позволят обскакать себя. Им безразлично, за чем они гонятся - за ядерными бомбами или за просветлением; все дело в соревновании. Для них вся жизнь - это бег наперегонки. И я вижу в этом большую надежду. Так что тревожиться не стоит.

Мы не можем говорить с ними напрямую. Они примут нас в штыки, потому что все их мировоззрение противоречит моему.

В странах, чье мировоззрение не противоречит полностью моим позициям... на самом деле, я могу укрепить их мировоззрение, оживить его, чтобы оно стало не мертвым прошлым, но живым настоящим. Но если Запад будет бояться, то и Советский Союз, понятно, не станет открывать перед мной свои двери. Поэтому я пока отложил русских в сторону.

Но как только какая-нибудь страна позволит мне поработать над собой, позволит моим людям прийти и проветрить у них воздух, принести к ним мир, тишину, спокойствие, любовь и сострадание, то Советы не будут настолько глупыми, чтобы все это не заметить. Их обусловленность совсем легка, и отбросить ее несложно.

Словом, о Советском Союзе можете не беспокоиться.

Вопрос второй:

Возлюбленный Ошо,

Вчера утром ты говорил о том, какое большое значение мы придаем тому, где и как далеко мы сидим по отношению к тебе во время беседы. Похоже, что мы не успокаиваемся по этому поводу, какими бы ни были обстоятельства и какие бы люди ни окружали нас. Обязательность суждений тоже симптоматична: она указывает на нашу потребность разделять окружающих людей на типы, чтобы сравнивать с ними самих себя и, следовательно, приходить к какому-то заключению о том, что мы собой представляем.

Не мог бы ты поговорить о различиях между нескончаемой алчной борьбой за обладание личностью - пусть временной и полной предрассудков, - и поиском духовного, разгадыванием загадки «кто я»?