Великий путь. Вечное пламя

Несколько дней назад ты заметил, что все наши детские ощущения, о которых мы тебе тут рассказывали, на самом деле, представляют собой средства, веками применявшиеся для познания бестелесности.

Скажи, эти ощущения переросли в техники познания из-за того, что невинный и открытый ребенок испытывает их естественным образом, или же просто мы вспомнили об этих техниках из наших прошлых жизней?

Эти техники - и не только эти, но все из когда-либо найденных средств познания - основаны на человеческих ощущениях. Многие из них основаны на ощущениях невинного ребенка. Чтобы поработать с ними снова, вы должны вернуть себе невинность.

На протяжении столетий люди с тонким пониманием природы человека наблюдали за собой и окружающими и таким образом создавали различные техники. Все они основаны на весьма конкретных ощущениях и переживаниях, которые случаются в реальной жизни. Просто на них никто не обращает внимания; наоборот, общество всеми силами старается подавить в людях эти ощущения, потому что, без всяких сомнений, они вселяют в индивида бунтарский дух.

Например, Джалалуддин Руми обрел просветление благодаря очень странной привычке, которую он практиковал с самого детства: благодаря кружению.

Все дети просто обожают кружиться. Дело в том, что в обычном состоянии ваша сущность и ваше тело объединены, скреплены. Но когда вы раскручиваетесь, все быстрее и быстрее, в определенное мгновение ваше сознание перестает успевать за скоростью вращения тела. И тогда сознание становится центром вихря: тело кружится, но сознание остается в неподвижности.

Этим занимаются дети всего мира, но родители вечно волнуются, что их чада упадут и расшибут себе лоб, сломают ногу, что им станет дурно и их начнет тошнить. И детей останавливают, потому что взрослые понятия не имеют, что те ощущают; им не приходит в голову поинтересоваться: «Почему ты кружишься? Что ты чувствуешь?»

Джалалуддин открыл свою привычку кружиться, еще будучи мальчиком, обнаружив, что это безумно веселое занятие. И поскольку взрослые ему только мешали, он убегал в пустыню и кружился там себе на здоровье в полном одиночестве.

Пустыня - это идеальное место для кружения, потому что даже если вы упадете, расшибиться все равно невозможно. Поэтому можно позволить себе самую умопомрачительную скорость.

Джалалуддин и не подозревал, что переживает нечто духовное, но, несомненно, он видел происходящие перемены. Мало-помалу он становился другим: его нелегко было раздражить, раздосадовать, унизить или оскорбить. Его ум стал заметно острее. Он не вел себя как остальные дети - он отделился от них. Детские игры его не волновали. Пока его сверстники занимались обычным ребячеством, он кружился где-то далеко в пустыне. Он становился спокойным и блаженным, хотя и подумать не мог, что растет духовно и что приближается к просветлению. Ни в коем случае он не смог бы описать свой опыт как опыт духовности.

Когда же он стал юношей, глядя на его уникальность, им заинтересовались многие мастера. Он был редкой птицей. Он стоял на самой грани просветления, но и не подозревал об этом - он ведь даже и не искал никакую истину. Всю жизнь он только и делал, что кружился. И намеревался продолжать в том же духе.

И однажды он решил закружиться насколько только хватит сил и посмотреть, что произойдет. Если так прекрасно просто кружиться, то каково же будет, если кружиться до изнеможения? И он без остановки прокружился тридцать шесть часов - целые сутки и еще полдня. И когда спустя тридцать шесть часов, обессиленный, он упал на песок, это уже был совершенно другой человек, излучающий совершенно новый свет.

Он положил начало культуре, которая живет уже тысячу двести лет -культуру кружащихся дервишей. Они практикуют только одну эту технику и не знают ничего другого. У них нет никаких писаний, кроме стихов Руми - он был поэтом, каких мало. Так что все их оружие - это сборник стихов Руми и одна единственная техника кружения. И благодаря одной этой технике за тысячу двести лет многие люди достигли наивысшей реальности. И начал эту традицию Руми, который ничего даже не искал.

Точно так же появились и другие техники. Чтобы понять их истоки, я изучил все техники, какие только сумел найти. И все они были не изобретены умом, но основаны на тех или иных человеческих переживаниях, которые случились на самом деле. Оставалось лишь заострить их, отточить, добавить им методичности, чистоты и ясности, чтобы человек не работал с ними только ради каких-то мелких биологических или физиологических потребностей, но искал бы с их помощью высшую истину.