Великий Рузвельт

Статья Гопкинса так и осталась неизвестной публике. Но высказанные в ней идеи в той или иной степени совпадали с размышлениями президента и затем получили свое отражение в ряде его заявлений. К их числу относится и речь Рузвельта по проблемам внешней политики 21 октября 1944 г. в Нью-Йорке, призванная стать программой с учетом ближайшего и отдаленного будущего. Накануне Рузвельт триумфально пересек Манхэттен в открытом автомобиле под холодным дождем, четыре часа проведя среди бурно приветствующей его толпы. Черчилль был крайне обеспокоен таким «легкомыслием». Официальные и неофициальные опросы общественного мнения подтвердили, что, несмотря на заметное падение влияния демократов во многих слоях населения, личный (после тревожного падения рейтинга) авторитет президента оставался выше авторитета его соперника – республиканца Дьюи {94}. Оценив ситуацию в принципе как благоприятную, Рузвельт с целью достигнуть окончательного перелома в настроениях избирателей прибегнул к испытанному приему: внимание нации переключалось на критический, поворотный характер мирового и национального развития, требующий учета трагического опыта предвоенных лет и неординарных, смелых решений, отрешения от старых догм и предрассудков. Как и в 1932 г., стране было обещано решительное и бесстрашное руководство. Президент пошел на уступки и консервативному спектру электората – своим напарником на выборах он сделал не Г. Уоллеса, а сенатора Г. Трумэна. Рузвельт еще раз продемонстрировал, что на крутых поворотах истории он как политик стремится быть над внутренними конфликтами, над схваткой. И делает это, не страшась вызвать непонимание преданных соратников.

Подготовительные материалы показывают, что работа над общей концепцией речи и главными ее положениями была начата по требованию Рузвельта его советниками примерно за месяц до его выступления в Нью-Йорке {95}. По мнению президента, речь должна была еще раз четко обозначить его мысль об ошибочности предвоенной политики США, самоустранившихся после 1918 г. от обеспечения международной безопасности коллективными усилиями всех заинтересованных в ней стран, и о необходимости создания после войны Объединенными Нациями эффективного механизма для поддержания всеобщего мира. Все это планировалось тесно увязать с темой об особом значении для будущего мира добрососедских советско-американских отношений и умения терпеливо и вдумчиво, на основе компромисса искать пути к согласию по всему спектру сложившихся международных вопросов. Окончательный вариант выступления, получившего, в конечном счете, положительный отклик даже в консервативных кругах, был отредактирован самим президентом.

Успех своей речи Рузвельт расценил как мандат на продолжение процесса, начатого конференциями в Москве, Тегеране, Думбартон-Оксе {96}. Переписка Рузвельта со Сталиным и Черчиллем свидетельствовала о том оптимизме, который испытывал президент в отношении шансов на получение им вотума доверия американских избирателей {97}. Отвечая Черчиллю на его озабоченную телеграмму, Рузвельт был предельно признателен: «Мое путешествие в Нью-Йорк было успешным, и дождь не принес вреда старому моряку… Я в отличной форме» {98}. И даже считаясь с возросшей опасностью снижения своей популярности из-за негативизма в отношении четвертого срока, Рузвельт ни на минуту не допускал мысли, что после 7 ноября 1944 г. (день выборов) что-то может радикально измениться в его внешнеполитических планах «обустройства мира», как выразился Г. Гопкинс. Среди них на первом месте находилась организация новой встречи «большой тройки», о необходимости которой президент настойчиво напоминал в своих посланиях Сталину и Черчиллю еще летом 1944 г. {99}. Победа на выборах и на этот раз пришла не сама собой, но это была победа над опасным противником, имя которому – раскол в обществе, сомнения и страх перед будущим. Печальный итог выборов 1920 г., когда демократы потерпели сокрушительное поражение, не повторился.

Рузвельт был в отличном настроении, несмотря на одолевшие его простуду и насморк. Вышедшая 11 ноября 1944 г. влиятельная «Чикаго трибюн» дала яркое описание встречи вернувшегося 10 ноября в Вашингтон из Гайд-Парка Рузвельта. Президента встречала толпа, насчитывавшая примерно 300 тыс. человек. Рузвельт, обращаясь к ним и сияя улыбкой, сказал, что в предсказании своей победы он ошибся на 100 голосов выборщиков (Рузвельт получил 432 голоса, Дьюи – 99). Общее число поданных за Верховного главнокомандующего голосов составило 25,6 млн человек, за его оппонента Дьюи – 22 млн. Демократы усилили свои позиции в обеих палатах конгресса. «Приятно вернуться домой», – сказал Рузвельт, но тут же оговорился. Это-де не означает, что он решил сделать Вашингтон своим постоянным местом жительства.