Великий Сатанг

А потом, поплескавшись в бассейне и наскоро устроив повторение пройденного, мы с Лемуркой выбрались наконец в мир.

И тотчас же, прямо на лифтовой площадке, меня хлопнули по плечу.

— Стоять!

Я оглянулся. Никого.

Новый тычок. Теперь — спереди, под микитки.

— Стоять, я сказал!

Ненавижу эти дешевые штучки. Я крутился на месте, а Лемура и пара случайных попутчиков уже начали недоуменно переглядываться.

— Ладно, Алек, хватит! — взмолился я. И получил пощаду. Стервец Холмс возник из ниоткуда, и мы обнялись. Лемуру Алек, похоже, не узнал, а напоминать об Уолфиш-Бее надобности не было.

— Ну что, в бар? — поинтересовался я.

Лемура пожала плечами, Она явно не выспалась и выглядела сейчас если и не на свои годы, то на хороший тридцатник.

Алек лучезарно улыбнулся.

— Прошу прощения у прекрасной дамы, но я попросил бы позволить мне отнять у нее кавалера на несколько минут…

И киска, оттрахавшая меня минувшей ночью не хуже, чем рота ландскнехтов беззащитную девственницу, проследовала в подвальный ресторанчик, залившись краской и не возразив ни словечком.

Вот единственное, за что я всегда завидовал Алеку: меня бабы никогда не стеснялись поиметь, но никак не желали слушаться беспрекословно. С Алеком же и то, и другое. Хотя, говоря откровенно, на каждую хитрую задницу рано или поздно найдется болт с левой резьбой; великий разбиватель сердец Аллан Холмс тоже споткнулся на смазливой рожице малолетки Катьки Мак-Келли.

— Пошли, — коротко сказал Аллан, крепенько подхватил меня под локоть и повел в крохотный барчик на этаже. Я шел покорно, смирившись с тем, что пообщаться не выйдет, поскольку Алек, выходит, опять на работе, и всей-то свиданки будет минут на десять делового разговора. Жаль. Я очень соскучился по нему…

— Коньяк. «Камю». Две по сто, — приказал Холмс бармену неподражаемо полицейским тоном. — Закуски не надо…

Сели в уголке. Вздрогнули. Повторили. Теперь только я сообразил, что супермен наш выглядит плоховато: во всяком случае, таким потерянным я его не видел, пожалуй, со дня похорон Рамоса. Я тогда знал то же, что и он; собственно, от меня он и узнал суть дела. Но я рассказал ему, и никому больше. Наверное, именно тогда, шесть лет назад, мы и перестали быть друг для друга просто добрыми приятелями.

— Слушай, Янька, — он, как всегда, взял быка за рога, — что тебе известно о Клубах Гимнастов-Антикваров?..

— Ничего! — коротко ответил я.

— Ясно. А о квэхвистах?

Тааак. Дархайские квэхвисты тут явно ни при чем. Что же касается земных… я ухмыльнулся и поведал Алеку все как есть, в том числе и относительно нефа в психушке.

Против ожидания, он не ухмыльнулся в ответ и не стал острить.

Выслушал. Кивнул. И сказал:

— Понимаю. Еще что-то?

«Ого!» — подумал я. Ежели Холмс говорит таким тоном, да еще и со мной, значит, дело действительно серьезное. Ладненько…

— Слушай, Алек, — я доверительно понизил голос, — не надо выпендриваться, говори, что нужно…

Холмс прищурился.

— Лады. Есть, понимаешь ли, психи. Хорошо владеют оружием. Кидаются на людей. И все — квэхвисты. Смекаешь?

Я посмекал.

— Каким оружием?

— Всяким. Мечи, алебарды, луки, бумеранги…

Вот эти-то «бумеранги» меня и добили. Я перегнулся через столик.

— Тебя это сильно беспокоит, Алек?

— Представь себе.

— Так вот… — Если Холмса что-то беспокоит всерьез, я открываю копилку нараспашку. Дальше Аллана не уйдет, а к тому же через недельку-другую мнение будет сделано, Договор подписан и Контрольная Служба не будет иметь ко мне претензий. — Слушай сюда, парень! При чем тут бумеранги? Не пройдет и месяца, как от Большого Оружия и следа не останется. Не важно, каким образом…

И я многозначительно ткнул пальцем вверх.

Глаза Холмса сузились и неприятно похолодели. Сейчас он был очень похож на покойного Рамоса.

— Понял тебя. А как насчет малого?

— Хрен его знает… — Я и вправду не знал ответа: заказчики об этом не упоминали. — Изымут, наверное…

— Яа-асненько…

Он слышал меня, но, похоже, не видел. И на скулах его медленно, словно живя своей отдельной жизнью, ходили желваки. Ого! Всяким я видывал Холмса, и таким тоже. Но редко.

— Спасибо, Яник! Счастливой охоты, — заключил он. И сгинул, словно не сидел только что напротив. Умеет же, стервец. Впрочем, тотчас возник снова уже повеселевший.

— Да, кстати! На свадьбе будешь свидетелем. Ясно?

Ответить я не успел — Холмс исчез окончательно.

— Счастливой охоты! — сказал я в пространство.

Потом, прикинув, заказал еще стопочку. Новость того стоила. Еще бы, Холмс женится! Представляете? Значит, блудливые малолеткины глазки его все-таки отпустили. Такую радость не грех отметить!