Подросток со сдержанным достоинством повернулся.
- Даоченг А Ладжок слушает тебя, Далекий Брат Дархая.
- Что здесь происходит, даоченг?
А Ладжок скромно пожал плечами.
- Разве Далекий Брат не видит? Народ гневается. - Заметив, что Ладжок отвлекся, крестьянин опустил палку и замер в нерешительности. - А ну-ка, брат борец, скажи-ка, хотел бы ты, чтобы наши женщины рожали полосатых ублюдков? Ни одна истинная дочь Свободного Дархая не отдаст себя этой мрази живой, ведь это так, а, брат-борец?
Даоченг тепло улыбнулся Андрею.
- Видите ли, Далекий Брат, я здесь, собственно, и ни при чем. Воля народа есть воля Народа, а единство народа и его армии священно. Продолжай, брат борец!
Калека взметнул палку над лысой головой дхаи.
- Стой! - Андрей перехватил тонкую жилистую руку, и крестьянин пронзительно взвизгнул. - Но, даоченг, ведь это же старик!
А Ладжок пожал плечами, неспешно приблизился почти вплотную и снизу вверх поглядел в глаза Андрею.
- Когда Вождь, Любимый и Родной, вручал мне эти нашивки, он сказал: «Народ не любит угнетателей». Именно так он сказал… Думаю, тебя уже ждут в штабе, Далекий Брат!
В штабе лейтенанта Аршакуни никто не ждал.
А у покосившихся дверей, на ступеньке ветхой лесенки, безутешно рыдала маленькая девочка, чем-то очень похожая на злосчастного дархаица в слежавшейся накидке.
На ломаном дархи Андрей спросил:
- Я могу тебе помочь?
Девчушка не подняла головы. Присев, Андрей повторил вопрос. Девочка заплакала навзрыд. Своей сестре в таких случаях Андрей давал конфеты. Это было самое большее и, пожалуй, единственное, что он мог сделать сейчас. Но конфеты, даже самые завалящие карамельки, остались дома…
Далекий Брат расстегнул планшет и протянул девочке свой дневной паек - две пачки галет и упаковку сушеного ла в серой обертке из скверной бумаги, украшенной расплывчатыми профилями Любимого и Родного и Тигра-с-Горы.
Девочка подняла глаза, всхлипнула и спросила:
- Дядя, а почему ты плачешь?
Тяжело-тяжело, совсем по-взрослому, вздохнула.
- У тебя кого-нибудь убили?
6
Этот мягкий, прозрачно-пасмурный вечер подарил наконец уставшему от затянувшейся едва ли не на весь сентябрь удушливой духоты городу первый из недолгой череды слепых дождей, на всю Галактику прославивших гедеонскую осень.