Ум существует в двойственности. Он колеблется от одного полюса к другому, от одной крайности к другой. Ум всегда только счастлив или несчастлив, доволен или недоволен, побежденный или победитель. Он никогда не задерживается посередине. Он качается от одной крайности к другой, как часовой маятник.
Но когда маятник замирает посередине, часы перестают работать, поэтому, когда вы останавливаетесь в своем центре, часы ума тоже останавливаются. С этого момента для вас больше не существует времени. С этого дня для вас больше не существует ни рождения, ни смерти – теперь вы освобождены. Оставаться в середине и есть освобождение. В середине нет никаких изменений, у середины нет противоположности. Вот почему Будда называл этот путь «срединным путем». Когда вы в середине, вы достигли всего.
Манера Кабира говорить совершенно уникальна. Фактически невозможно найти где-либо подобный стиль изложения.
Чтобы объяснить, что такое истина, даже просветленные должны выбрать ту или иную крайность. Веды говорят: «Наполнитесь целым. Будьте настолько полными, чтобы вы просто не смогли быть пустыми», а Будда говорит: «Будьте пустыми. Будьте полыми. Настолько опустошите свое эго, чтобы ни крупинки не осталось внутри вас». Будда обозначает истину, исходя из учения пустоты, а Веды определяют ту же истину через принцип наполненности, – но оба говорят об одном и том же.
Будда говорит, что нужно избавиться от своего эго, стать пустым, и поэтому его учение известно как
Но Кабир несравним. Кабир уникален. Давая определение тому, что такое переживание, он достиг большего успеха, чем Будда и Веды. Он определил это более искусно и более метко.
Он говорит:
Кабир понял, насколько великолепно это явление, насколько оно уникально. Он понял, что его совершенно невозможно определить, невозможно передать словами. Кабир говорит, что это явление настолько прекрасно, что он сохранит его в секрете и расскажет о нем только в том случае, если найдется человек, который будет этого достоин.
Кабир говорит, что, возможно, люди и верят тому, что написано в Ведах или в Коране. Но ни в одном из этих писаний не запечатлена истина.
Кабир говорит, что хочет поделиться этим удивительным переживанием; он думает о том, чтобы рассказать о нем людям, но держит его в секрете. «Кому рассказывать? – спрашивает он. – Кто поверит мне? Кто доверится этому?» Об этом не сказано ни в Ведах, ни в Коране. Если бы об этом было написано в Ведах, тогда, по крайней мере, в это смогли бы поверить индуисты; если бы об этом было написано в Коране, тогда в это смогли бы поверить мусульмане. Но Кабир понимает, что ему никто не поверит.
К подлинной религии имеет отношение только та истина, в которую не поверит ни индуист, ни мусульманин. Только человек, который не является ни индуистом, ни мусульманином, ни джайном, ни христианином, ни парсом, ни сикхом, поверит в нечто, исходящее из области чистой религии, поверит в нечто, что не имеет отношения к определенной секте, к определенному религиозному вероисповеданию. Название не может появиться раньше религии. Названия имеют секты, и каждая из них придает особое значение какому-то одному аспекту религии. Например, какая-то секта делает акцент на наполненности, в то время как другая подчеркивает важность пустоты. Кабир говорит, что не нужно придавать особого значения ни тому, ни другому – нужно искать середину и оставаться там, устойчивым и непоколебимым.
Такое место существует, но как вам его найти?