Великий Шу

— Ты! Смотри! — испуганно шепнул он. С минуту оба стояли в молчании, а потом стали разбрасывать коробки. Перед ними лежал мужчина в сером костюме и светлой рубашке с огромным пятном засохшей крови на груди. Рядом валялся фирменный пакет, из которого посыпалось множество совершенно новых перемешанных карт и листочки аккуратно нарезанной чистой бумаги. Глаза мужчины были закрыты, а губы искривлены в гримасе, которую можно было бы назвать усмешкой.

Один из рабочих с криком понесся к отелю, и через несколько минут верхний барьерчик, расположенный прямо над въездом в подвал и помойкой, был облеплен персоналом кухни, обслугой отеля и редкими случайными прохожими. Среди них стоял Липо, душевнобольной сторож автостоянки при гостинице «Новотель» во Вроцлаве. Он перегнулся через перила, и, глядя вниз, радостно хихикал, скаля зубы и потирая руки. Никто не мог сказать, откуда он здесь взялся, а также куда вскорости исчез, видимо, обеспокоенный разорвавшим утреннюю тишину сигналом «скорой помощи».

В это же самое время, только в другом месте, точно в такой же позе, что и Великий Шу, лежал Юрек Гамблерский, и даже его усмешка была точно такой же, как у мастера. Юрек лежал на лавке Центрального вокзала и спал.

Его разбудил громкий и противный, как у политического обозревателя, голос в репродукторе, сообщивший о скором отправлении вроцлавского поезда. Юрек раскрыл глаза и с трудом принял сидячее положение. В течение примерно минуты он пытался разжать ссохшиеся губы, наконец ему это удалось — он несколько раз сплюнул густой белой слюной и осмотрелся. Поняв, где находится, Юрек перевел взгляд на свои измятые брюки и грязные ботинки, потом ощупал карманы. В них он обнаружил смятую пачку из-под сигарет, брелок с ключами от квартиры и две скомканные стозлотовые бумажки. Сначала он выбросил в стоявшую рядом урну пустую пачку, затем, повертев в руках ключи, опустил туда же и их. Двести злотых он убрал в карман, встал с лавки и направился к киоску, где внимательно изучил выставленные товары.

— Слушаю вас,— высунула голову продавщица.

— Пачку «Гевонта» и две колоды карт,— Юрек протянул деньги.

Он прошел по забитому пассажирами кассовому залу и через самооткрывающиеся автоматические двери вышел на улицу. Окинул взглядом город, проносящиеся мимо автомобили, блестящие на солнце окна недостроенных зданий, нащупал в кармане карты, достал «Гевонт», закурил и медленно двинулся к пересечению Маршалковской с Аллеями Ерозолимскими.

— Вот теперь попробуем,— негромко прошептал он неизвестно кому.