Великий Сибирский Ледяной поход

Прибыв в Читу, мы сдали раненых и больных в госпиталя и санитарные поезда и пополнили наше вооружение и снаряжение. Из трех армий Сибири, Поволжья и Урала и других отдельных воинских частей, начавших свой Сибирский поход в количестве около 100 тысяч человек, в Забайкалье пришло не более 25 тысяч, из которых 11 тысяч больных и раненых. Остальные 75 тысяч или попали в плен к красным, или погибли во время похода. В Забайкалье была произведена реорганизация всех вооруженных сил, сведенных в три корпуса. Так как от 1-й Сибирской армии, когда-то самой многочисленной, остался всего лишь один 3-й Барнаульский полк, он был влит в состав 2-й армии, образовавшей 2-й корпус под командованием генерала Смолина. 1-й корпус был сформирован из частей войск атамана Семенова, находившихся в Забайкалье, с придачей к ним казачьих полков нашей армии, а из 3-й, Волжской, армии был создан 3-й корпус, в командование которым вступил командир Ижевской дивизии генерал Молчанов. Соответственно с переименованием армий в корпуса, дивизии были сведены в полки, а полки в батальоны. Кроме этих трех корпусов, были в Забайкалье и другие воинские части, не входившие в них. Самой крупной из таких отдельных частей был отряд барона Унгерна (1500–2000 человек), стоявший в военном городке на станции Даурия, недалеко от маньчжурской и монгольской границ. Здесь Унгерн «царствовал», ведя самостоятельные боевые операции против красных и лишь номинально подчиняясь атаману Семенову. Довольно крупным соединением были дивизионы броневых поездов, охранявшие железную дорогу, а также железнодорожные части.

Все Забайкалье было в то время в руках многочисленных небольших местных красных партизанских отрядов, и только в районе города Сретенска были два крупных отряда, Якимова (до 1000 человек) и Каратаева (человек в 500). Был и еще один довольно крупный отряд (около 500 человек) Морозова, располагавшийся севернее города Читы. На западе фронт проходил где-то между Верхнеудинском и Читой (расстояние между ними 300–350 верст). На фронте стояли японцы, но боевых действий не было, и красные не пытались переходить в наступление. Свободными от красных были лишь железная дорога от Читы до пограничной китайской станции Маньчжурия и прилегающая к железной дороге полоса местности верст на 50 в одну и в другую стороны от полотна. Но партизаны проникали и в эту полосу, взрывали железнодорожный путь и нападали на гарнизоны станций. Была свободной от красных еще и часть Амурской железной дороги до города Сретенска (верст 350 от ст. Карымская). Охраняли эти железные дороги японцы совместно с частями атамана Семенова, и вся власть атамана держалась в крае только благодаря присутствию в Забайкалье японских частей, занимавших одновременно и Приморскую область, где русская власть находилась в руках красных.

Сразу же по прибытии нашей армии в Забайкалье атаман Семенов объявил себя преемником адмирала Колчака и главнокомандующим всеми вооруженными силами. Наш главнокомандующий, генерал Войцеховский, покинул армию и, пользуясь своими связями с чехами, уехал в Чехию. С ним вместе покинули армию и многие другие генералы, уехавшие в Маньчжурию или в другие страны. Командующим армией был назначен генерал Лохвицкий, причем 1-й корпус остался в непосредственном подчинении атаману Семенову. Благодаря этому сразу создалось разделение армии на «каппелевцев» и «семеновцев», отношения между которыми стали холодными, а иногда даже и враждебными. Причиной такого антагонизма было не только вынужденное подчинение атаману Семенову, но еще и расхождение во взглядах на политическую платформу нашей борьбы с большевиками. Мы продолжали борьбу, мысля, что будущее России и, в частности, вопрос правления решит сам русский народ, то есть стояли на политической платформе всего Белого движения. Семеновцы же стояли за монархию и считали бунтарями всех не согласных с этим. Начало этому антагонизму положили не мы, а семеновцы, и если не было открытой между нами вражды, то только потому, что нас объединяла борьба с общим врагом.