Великий Сибирский Ледяной поход

Ефим не знал ни службы, ни строя, ни уставов. Он не понимал чинопочитания, но был как бы сама дисциплина. Начальников он знал и каждого называл просто – «господин командир». Офицеров без должности он называл «барин» и только меня одного, в отличие от всех остальных, величал «господин поручик». Он очень быстро освоился и, прикомандировавшись ко мне в качестве вестового, бросил обоз, достал винтовку и не упускал случая при всякой стычке принять в ней участие, но всегда был около меня.

Желая подражать сыну, пытался то же делать и его отец, но Ефим строго на него цыкнул:

– Куда лезешь, старик? Иди к лошадям!.. За скотиной тоже досмотр нужен!

И отец повиновался.

Немало таких Осетровых было в нашей армии, а особенно, вероятно, много их было в Воткинской и Ижевской дивизиях, так как обе дивизии сплошь состояли из рабочих и крестьян этих заводов. Вот это и делало нашу армию народной, а отсюда и земской, и в этом был залог ее крепости, которая дала возможность преодолеть страшные препятствия и вынести Ледяной поход… Страшный Сибирский поход в 5 тысяч верст… Без дорог, через ущелья гор, таежные дебри и жестокие морозы, без необходимого отдыха, пищи и сна. Остатки армии до конца не потеряли твердости духа и боеспособности.

* * *

В последних числах января 1920 года наш авангард имел еще один бой у станции Зима, к которому часть, где я находился, подошла уже к шапочному разбору. Красные были разбиты, и последний путь до Иркутска мы сделали без неприятностей.

В первых числах февраля того же года армия заняла северное предместье города Иркутска, где были расположены казармы воинских частей, квартировавших здесь в мирное время. Город Иркутск был занят красными, а на путях около вокзала стояло несколько чешских эшелонов. Настроение было приподнятое, так как наше намерение было – пробиться через город.

Чехи выступили посредниками, с угрожающим предостережением, что если мы затеем бой, то они, чехи, выступят против нас. Мы получили также от чехов заверение, что красные не будут препятствовать нам пройти к берегу Байкала.

После некоторого отдыха мы покинули военный городок и обошли Иркутск с запада. Красные и чехи не рискнули нарушить свое обещание, и мы, посмотрев на столицу Восточной Сибири – Иркутск – со стороны, без помехи вышли к берегу Байкала.

По диким степям Забайкалья

Оставив позади себя закованный в ледяную броню суровый Байкал, мы очутились в Забайкалье, на станции Мысовая, где мы хорошо отогрелись, прилично отдохнули и неплохо подкрепились, но все же долго не задерживались, и, с уходом со станции японцев, которые покинули ее на другой день, мы двинулись дальше тем же походным порядком, что и прежде.

Надежда, что в Забайкалье будет легче, так как, по слухам, которыми мы питались в пути, власть здесь находится в руках атамана Семенова, а ему помогают японцы, – фактически не оправдалась. Правда, японцев мы видели на Мысовой, попадались они нам и дальше, на других станциях, но они всегда уходили раньше нас, как правило, и мы по-прежнему оставались одни. Частей атамана Семенова мы не встречали, они, вероятно, охраняли только резиденцию атамана, то есть Читу, до которой по прямой воздушной линии было не менее 500 верст, а может быть, и больше.

Предоставленные сами себе, мы одиноко брели, отмеряя шагами уже пятую тысячу верст. Обстановка, вопреки нашим ожиданиям, не изменилась. Так же было холодно, так же плохо обстояло дело с питанием, и так же нас окружали только враги. Снега было меньше, это правда, как в Забайкалье бывает всегда, он даже местами не покрывал всей земли, но это утешало нас мало, так как все равно было и опасно, и трудно, как во время всего похода.

Вдруг почему-то припомнилось из географии, что все Забайкалье лежит на 1000 метров выше уровня моря и что к востоку от Байкала проходит целый ряд горных хребтов: Хамар-Дабан, Яблоновый, Даурский, Нерчинский и др. Все они богаты золотом. Как странно!.. Все это когда-то было в книжке, в небольшом растрепанном учебнике, за невыученный урок из которого нередко получали единицы… А теперь?.. А теперь вот собственными ногами шагаю по этому самому – Хамар-Дабану… Да ведь это же каторга!.. Настоящая каторга!.. Каторга со всеми ее рудниками и острогами… Горный хребет перевалить трудно… Тяжелеют ноги, а мы идем, все идем… и идем…

Держимся ближе к полотну железной дороги, где станции, разъезды, полустанки со своими поселками расположены чаще, чем в стороне от железной дороги, в лесистых горах и степных просторах, где и на сотню верст трудно найти жилье, кроме бурятской юрты.

На железнодорожные пункты красные нападали реже, так как на некоторых из них еще стояли японцы, и это облегчало наше положение. Нельзя было, конечно, не обратить внимания на то обстоятельство, что, когда мы появлялись на станции, занятой японцами, последние через несколько часов ее покидали. Ясно было видно, что японцы эвакуируются, и после ухода нас вслед за японцами вся территория, включая и покидаемую станцию, оставалась красным.