Великий Сибирский Ледяной поход

Все эти действия походили больше на самоубийство от сознания безвыходности положения и от отчаяния. При обходе противника с флангов или с одного из флангов, может быть, было бы потеряно 2–3 часа времени, но успех был более вероятен. После неудачи атаки расстроенные части скопились на поляне в лесу к востоку от деревни. Было около 2 часов дня. Продрогшие бойцы начали разжигать костры. Положение казалось безвыходным. Отступать назад по загроможденной дороге или обороняться в деревне было бессмысленно. Повторять атаку и пробиться к железной дороге успеха не сулило – было ясно, что красные крепко там обосновались. Все искали выход из этого безвыходного тупика.

На поляну подошел еще один отряд из остатков уральских полков под командой генерала Круглевского. В этом отряде было 350–400 человек, все конные. При отряде три-четыре знамени старых императорских частей. Генерал Круглевский предложил командиру Ижевского конного полка двигаться дальше вместе. Он сообщил, что у него есть проводник из местных лесничих, который отлично знает тайгу. Проводник обещал через чащу леса вывести на дорогу, которая приведет к железнодорожному полотну к востоку от ст. Кемчуг. Но надо сделать большой обход в 8—10 верст, чтобы обойти полосу непроходимой молодой заросли. Предложение это вызвало недоверие. Плутать по таежному лесу, когда, по собранным сведениям, железная дорога была верстах в двух от Шерловки, совершенно не улыбалось.

Генерал Круглевский отправился с проводником на юг, Ижевский полк на север к железной дороге. На всякий случай один всадник Ижевского полка был оставлен на месте и должен был запомнить путь генерала Круглевского. На поляне было много следов по всем направлениям, и найти путь генерала Круглевского в темноте приближающейся ночи было бы очень трудно.

Пройдя по редкому лесу не более полуверсты, ижевцы встретили непроходимую стену молодого березняка. Вынули шашки и стали рубить проход. Но скоро убедились, что работа эта медленная и конца березняку не видно. Повернули обратно на поляну. Наступал вечер, был сильный мороз, горело много костров. Ижевцы подъехали к большому костру, около которого расположился круг оренбуржцев. Шло совещание. Говорил, кажется, урядник. Стараясь громким голосом придать убедительность своим словам, он доказывал, что идти дальше некуда, прошли уже много и все жертвы и страдания оказались напрасными… «Если удастся пройти здесь, – говорил он, – то погибнем в другом месте. Надо начать переговоры с красными о сдаче и поставить условие, чтобы всем сдавшимся добровольно, не исключая всех офицеров, была дарована жизнь». Он заметил, что подъехали ижевцы, и добавил: «Вот ижевцы тут, надо действовать вместе, тогда будет легче сговориться с большевиками, и они примут наши условия». Мрачно смотрели кругом говорившего остальные казаки. Был тут и их командир бригады, председательствовавший утром на собрании старших начальников. Опершись обеими руками на эфес шашки, он угрюмо возражал оратору.

Совещание могло затянуться, а время было дорого. Начинало темнеть. Могли подойти красные. И так было непонятно, почему они еще здесь не появились. Поляна была недалеко от деревни, где они, наверное, уже хозяйничали. Возможно, что разоружение попавших в их руки наших войск и обозов заняло все их внимание. Ижевцы двинулись дальше. Оставленный маяком всадник, следивший за уходом генерала Круглевского, показал дальнейший путь.

Совсем рядом с костром оказался густой лес молодых сосен, и через него шла узкая, протоптанная в снегу тропинка. Трудно было поверить, что надо было входить в какую-то темную дыру, когда кругом был редкий лес огромных деревьев. Нагнувшись к самому седлу и задевая ветки деревьев, начали пробиваться по этому узенькому коридору в полной темноте. Через сотню-полторы шагов вышли опять в редкий лес и по протоптанным следам пошли дальше. Примерно через час вышли на лесную дорогу. У дороги стоял стог сена, от которого нам достались мелкие клочья, разбросанные кругом. Не побрезговали и этим даром судьбы, чтобы подкормить лошадей. Движение на север.

На рассвете 5 января вышли на железную дорогу. Ближайший верстовой столб указывал цифру 632, но откуда был счет – не знали. Предположительно это было версты три к востоку от ст. Кемчуг. Пошли по сильно укатанной и теперь пустынной грунтовой дороге, шедшей около железнодорожного полотна. Видно было, что тут прошли тысячи саней. За минувшие три дня – с 2 по 4 января – прошли более 150 верст. От Ачинска до ст. Кемчуг всего около 85 верст, но с попытками выйти к железной дороге приходилось делать кружные движения, возвращаться и проделывать это несколько раз. На измученных задолго до этого лошадях, при плохом питании и коротких остановках для отдыха трудно было рассчитывать обогнать красных, которые начиная с Ачинска опередили нас.