Великий Сибирский Ледяной поход

Все же бой продолжался около 5 часов. Вскоре наступили сумерки. Проходившие мимо побоища с содроганием рассказывали, как стонали и хрипели сотни раненых, кончая жизненный путь на морозном снежном поле. Незначительный кадр медицинского персонала наших частей был занят помощью своим и не имел возможности подать помощь многочисленным павшим врагам. Наши потери, по сравнению с противником, были незначительны. Антонович указывает, что Иркутская дивизия потеряла 15 убитыми, 67 ранеными и несколько обмороженными. Точных сведений о потерях воткинцев не сохранилось. Называли цифры от 30 до 100. Начальник Воткинской дивизии определял потери в 50–60 человек. Следует отметить, что свирепствовавший тиф сильно ослабил боевой состав белых частей. У воткинцев в конном дивизионе болели в эти дни командир дивизиона ротмистр Дробинин[142], командир 1-го эскадрона поручик Рябков, еще несколько офицеров и половина всадников. Также сильно были ослаблены стрелковые полки.

Пришлось принять меры к усилению пехоты. У воткинцев за цепями пехоты шли в наступление артиллеристы тех батарей, пушки которых везлись разобранными, и нестроевые разных категорий. Все были вооружены винтовками, взятыми от больных. Город и станция Зима с находящимся около нее поселком для железнодорожных служащих были заняты без боя.

Интересное показание о бое написал командир 3-го взвода 1-го эскадрона воткинцев корнет Бут. Оно приводится здесь с небольшими сокращениями.

«Наше наступление велось по большому тракту, а противник, когда был разбит, отступал через деревню Ухтуй, которая растянулась по высокому берегу реки Ока. Мой 3-й взвод 1-го эскадрона, человек 15, и взвод или два конных егерей стояли в прикрытии на левом фланге за небольшим бугром и наблюдали, как пехота Воткинцев и Егерей по открытому полю наступала на деревню. А в это время противник был укрыт за постройками домов и обстреливал нашу пехоту из нескольких пулеметов. Пехотинцам оставалось только залечь. Одно орудие Воткинцев посылало снаряды в деревню.

После некоторого времени красные начали сдавать. (Примечание: корнет Б., видимо, не видел и не знал о действиях обходной колонны.) Егеря первые получили приказ «По коням!». Я сейчас же последовал за ними и скомандовал: «Шашки вон, за мною, ура!» Мы карьером помчались на деревню, но шашки пришлось отставить, так как мороз давал себя чувствовать, да и противника пока не было видно. Он был уже на главной улице, пехота на подводах и всадники перемешались и торопились к выходу. Мы въехали через боковую улицу, перпендикулярную к главной улице. Для прикрытия отступления противник выставил пулемет на подводе, но на наше счастье четыре пулеметчика не смогли его запустить. Они так там и остались на месте, долго не мучившись.

Я оглянулся назад и вижу, что нас впереди только 5–6 человек моего взвода, а остальные и Егеря отстали. Видимо, лошади были уставшие, да и люди полубольные. Смотрим – последние всадники противника проскакали мимо и, заметив нас, еще больше дали ходу лошадям. Казалось, что бой закончен и на улице никого из противников не осталось. Повернули направо и едем по направлению к городу. Вдруг в одном дворе я заметил четырех красноармейцев, которые ожидали, когда мы будем проезжать мимо этого дома. Ворота были открыты. Черемховцы дали залп и убили моего коня. Я успел только махнуть своим ребятам остановиться, чтобы они не попали в ловушку. Я даже с лошади не упал, а как-то спрыгнул. Смотрю – в проулке стоит поседланная лошадь, как будто ожидающая меня.

Я быстро вскочил на нее и выехал на главную улицу в надежде, что они еще во дворе. Но красные, увидев, что я удираю от них на ихней же лошади, дали несколько выстрелов. Я почувствовал, что лошадь останавливается и падает. Теперь надежда только на свои ноги. Я одет в ватную куртку и легкую шинельку, а они в дубленых полушубках и от меня отстали, хотя и продолжали стрелять. Это уже было в самом конце деревни. Я увидел, что навстречу мне идет отряд всадников со стороны Зимы. Оказалось, это был эскадрон Иркутского дивизиона.

Рассказал им, что за мною гнались четыре черемховца и что они находятся где-то близко – будьте осторожны.

В последнем доме во дворе я опять вижу лошадь. Видимо, хозяин ее остался на поле брани или прячется где-нибудь. Вот на этой лошади мне удалось добраться до города Зима. На следующий день я обнаружил, что у лошади пробита пулей шея. Пришлось и эту, уже третью лошадь оставить на месте. Был слух, что чехи напали на красных и отбили от них батарею в 6 орудий, которая стояла на площади, и что это помогло нам завладеть городом Зима».