Великий Сталин

А вот поэтическое свидетельство уже поэта Пастернака, вынесенное в эпиграф второй части книги. Его строки о смерти Сталина, ранее мне неизвестные, я узнал из книги Н. Добрюхи и должен признаться, что не ожидал от внешне аполитичного Пастернака такого смелого политического обвинения! Ведь «тёмные силы храма» – это прямое указание на причастность к смерти Сталина «рыцарей Храма», «строителей Храма», «детей Вдовы», «наследников Хирама», «вольных каменщиков», а попросту – масонов!

Нет, нет, увольте меня сейчас от любых дискуссий! Это Борис Пастернак написал, а Николай Добрюха его строки привел.

Так что все претензии – к ним.

Разными, очень разными были антисталинские силы, сформировавшиеся в мире к весне 1953 года. Они были разными по гражданству, по мировоззрению, по материальному и общественному положению, по происхождению, по уровню идейности и даже по уровню личной ненависти к Сталину.

Но важно, что все эти силы вместе хотели одного – смерти Сталина.

Кто-то, повторяю, лишь её желал…

Кто-то – действовал…

Кто-то при этом оказывался в тупике или шёл ложным «маршрутом», который никогда не привёл бы к конечной точке – Сталину, лежащему в Мавзолее. Кто-то шёл потенциально успешным «маршрутом», но недостаточно энергично и недостаточно последовательно.

А кто-то дошёл до реально успешного конца.

Но успех его был обусловлен общей атмосферой, сложившейся в интернациональной антисталинской среде, общим её желанием уничтожить Сталина не мытьём, так катаньем, не пулей, так ядом, не сегодня, так завтра…

23 июля 1934 года Сталин принял в Кремле английского писателя-фантаста Герберта Уэллса. Запись этой беседы была опубликована в № 17 журнала ЦК ВКП(б) «Большевик» за 1934 год. Уэллс уже приезжал в Россию в 1920 году, встречался с Лениным. По возвращении домой он написал тогда знаменитую свою книгу «Россия во мгле», где назвал Ленина «кремлёвским мечтателем». Теперь он вновь беседовал уже с другим руководителем Советской России и признавал свою давнюю неправоту. Много интересного можно было извлечь из записи их разговора, но сейчас мне вспоминается то место, когда Уэллс задал Сталину вопрос: «Вы, мистер Сталин, лучше, чем кто-либо иной, знаете, что такое революция, и притом на практике. Восстают ли когда-либо массы сами? Не считаете ли Вы установленной истиной тот факт, что все революции делаются меньшинством?»

Сталин тогда ответил: «Для революции требуется ведущее… меньшинство, но самое талантливое, преданное и энергичное меньшинство будет беспомощно, если не будет опираться на хотя бы пассивную поддержку миллионов людей».

Уэллс переспросил: «Хотя бы пассивную? Может быть, подсознательную?» И Сталин уточнил: «Частично и на полуинстинктивную, и на полусознательную поддержку, но без поддержки миллионов самое лучшее меньшинство бессильно».

Говоря о «меньшинстве», Сталин имел в виду, как он и сам отметил, революционное, служащее идеям социализма меньшинство. Говоря о «миллионах», он имел в виду миллионы простых людей, живущих жизнью не активной, не сознательной, полурастительной, но – живущих.

Однако в мире имелось и другое меньшинство, системной верхушкой которого была избранная Золотая Элита мира, которая опиралась на силу золотых же миллионов – долларов, фунтов, франков, песет…

Впрочем, этот Золотой Интернационал мог опираться на поддержку и миллионов людей, но тут уж – лишь до тех пор, пока в мире существовал тот безграничный океан массовой человеческой глупости, в котором извечно плавает скорлупа беззакония. Однако даже при наличии этого океана Золотая Элита не могла рассчитывать на хотя бы пассивную массовую поддержку в деле убийства Сталина.

В этом деле она могла рассчитывать лишь на поддержку себе подобных элитарных слоев. А также – и на поддержку тех, кто всеми силами стремился из категории тех, кого – по определению Талейрана – стригут, перейти в категорию тех, кто стрижёт.

Впрочем, были ещё и те, кому Сталин и его дело не давали жить жизнью мелкой, но сытой и собственнической… Те, кто хотел не быть, и даже не казаться, а просто обывать.

Не забудем ещё об одной категории – весьма специфической, но реально существующей и нередко, увы, пользующейся, определённым влиянием на общество. Это люди, обладающие неким «геном демократии», который определяет их особое общественное, а точнее – антиобщественное, поведение. Им плохо, когда миру хорошо. Эти отличные от людей «люди» нормальных людей не-на-ви-дят. На генетическом уровне. Они запускают в оборот выражения типа: «Лучше быть мёртвым, чем красным…» Они под вспышки фотокамер пожирают со своими – надо полагать, тоже обладающими «геном демократии» – отпрысками огромный торт в виде лежащего в гробу Ленина… И их генетические собратья, жившие в эпоху Сталина по обе стороны государственной границы СССР, не могли не ненавидеть именно Сталина.

И ненавидели.

А ещё были люди, просто внутренне недисциплинированные, жадные до денег, удовольствий, карьеры… Такие тоже могли стать – не организаторами, нет, но – исполнителями чужой воли, желающей убить Сталина.