Великий тайфун

Восемнадцатого ноября 1917 года к высившемуся на горе кирпичному зданию Народного дома, где снова заседал Владивостокский Совет, густыми колоннами шел простой народ. Это были грузчики Эгершельда, рабочие военного порта и железнодорожных мастерских, вооруженные матросы, солдаты. На красных транспарантах, колыхавшихся над головами людей, четкими белыми буквами была выражена воля народа:

«Да здравствует социалистическая революция!»

Окружив Народный дом, люди ждали, что скажет пленум Совета.

На каменных ступенях появился Виктор Заречный. В его взгляде был неизъяснимый восторг. Стараясь, чтобы его слышал весь народ, стоявший вокруг по косогору, он выкрикивал:

— В Петрограде установлена власть Совета Народных Комиссаров во главе с Лениным! Владивостокский Совет признал советскую власть…

Он не досказал. Слова его потонули в восторженном гуле многих тысяч голосов. Крики неслись над головами людей, замирали и с новой силой катились от задних рядов к ступеням Народного дома, будто по морю шел тайфун, поднимавший высокие волны; казалось, будто волны, яростно набегая на берег, приводили в движение серые, обточенные, как шары, камни и камни, ударяясь друг о друга, рокотали, сотрясая воздух.

Часть четвертая. ВРАЖЬИ СИЛЫ

В БЕЛОМ ДОМЕ

В глубине большой овальной комнаты стоял письменный стол превосходной резной работы. Его делали английские мастера по рисунку художника. Стол этот преподнесла Белому дому английская королева Виктория.

За столом, в кресле с высокой, обитой красной кожей спинкой, сидел человек с сухим, изрезанным морщинами, бритым, продолговатым лицом, большим лбом, широкими бровями, длинным носом с пенсне, длинными ушами, вытянутым подбородком. На нем был черный смокинг. В прошлом — литератор и педагог, ректор Принстонского университета и автор пяти томов «Истории американского народа»; теперь — президент Северо-Американских Соединенных Штатов Вудро Вильсон, пятидесяти шести лет от роду,

Против него в неглубоком кресле восседал государственный секретарь, или министр иностранных дел, Роберт Лансинг. Лансинг выглядел моложе Вильсона — ему и было всего пятьдесят два года, — но тщательно причесанные, с пробором волосы его серебрились гораздо больше. Это был самоуверенный и гордый человек. Самоуверенность его выражалась во всем: в свободных жестах, в твердом голосе, в манере высоко держать голову, независимо сидеть, откинувшись на спинку кресла. Даже усы он подстригал, как стригут их самоуверенные, с твердым характером люди: концы усов он срезал в углах губ, и они имели вид двух густых мазков над верхней губой.

Эти два государственных мужа делали политику Америки.

* * *