Великий тайфун

— Я хочу сказать, что обращаться к думе с вопросами об охране порядка — это все равно, что обращаться к луне. Что же касается убийства японцев, — продолжал Виктор, — то это случилось впервые в нашем городе. И согласитесь, господин консул, убийство это весьма загадочно. Милиция и следственные органы стараются разгадать его, но оно все еще остается загадочным. Убийств без определенной цели не бывает. В данном случае не было грабежа конторы, что могло бы служить целью убийства. К сожалению, вы не помогаете нам отыскать убийц, а, напротив, препятствуете этому, укрыв у себя раненого и не допуская к нему начальника уголовного розыска, чтобы снять с Него показание. Во всяком случае, повторяю, это случилось впервые в нашем городе и не может считаться причиной для нарушения нормальных отношений между Россией и Японией. Мне поручено просить вас передать правительству Японии, что Совет самым энергичным образом протестует против высадки японского десанта и пребывания здесь японских военных кораблей. Вместе с тем Совет выражает свою искреннюю дружбу к Японии, к японскому народу.

Виктор встал. Поднялся из-за стола и консул.

Несвойственно Виктору было играть роль дипломата, но он вежливо сказал:

— Разрешите поблагодарить вас за любезный прием.

Консул жестом руки задержал его.

— Я доржен обратить ваше внимание на обращение адмирара Хирохару Като к русскому народу. Принятые им меры закрючаются искрючитерьно в защите японских подданных. Адмирар горячо питает грубокую дружбу и сочувствие к русским врастям и русскому народу и жерает, чтобы русский народ ни о чем не беспокоирся и, как обыкновенно, занимарся своими дерами. Я искренне присоединяюсь к нему.

«Дорого русскому народу обойдется ваша дружба», — подумал Виктор.

Он направился к двери.

* * *

В это время на Центральном телеграфе Костя Суханов сидел у прямого провода.

«Я — Суханов, председатель Владивостокского Совета рабочих депутатов», — стучал аппарат.

«У аппарата председатель Центросибири Яковлев», — бежала узкая белая лента ответной депеши.

— «Передайте Ленину, — диктовал Костя Суханов телеграфисту. — Сообщаю подробности десанта. Был совершен самолично японским консулом и адмиралом Като, без всякого предупреждения… Десант высажен без согласия английского, американского и других консулов…».

Телеграмма была длинная.

— «Буржуазия и все темные силы, — диктовал Костя, — страшно довольны вводом, видят в этом свое освобождение от советской власти…»

Костя уже продиктовал: «Пока и все», — как раздался телефонный звонок. Звонил из штаба крепости Сакович.

— Передайте находящемуся у вас председателю Совета Суханову, что происходит высадка английского десанта.

Костя продиктовал телеграфисту:

— «Сейчас передали по телефону — высадился английский десант».

Он понял свою ошибку, но исправить телеграмму нельзя было, ее уже приняли в Иркутске.

Костя взглянул на стенные часы — было два часа.

* * *

Передавая телеграмму в Москву, Ленину, председатель Центросибири Яковлев добавил:

«Вот все, что передал Суханов сейчас из Владивостока. Сообщите ваш взгляд на все это».

* * *

Желтый свет в окнах кабинета Кости Суханова р эту ночь не мерк, он лился в сад, освещал верхушки еще голых деревьев.

«Господин Суханов не покидает своего кабинета, — думал адмирал Хирохару Като, прогуливаясь перед сном по палубе «Ивами». — Прекрасный город! — мысленно восклицал он, любуясь огнями Владивостока, широко раскинувшегося по берегу бухты и по крутым склонам сопок. — Красивый город! Он мог бы быть второй столицей Великой Японии».

Хирохару Като поднес к глазам морской бинокль Цейса. В бинокле ночью город представлял собою особенно чарующее зрелище. Адмирал навел бинокль на здание Исполкома Совета. В трех окнах горел желтый свет. Окна были так близко к стеклам бинокля, что видны были тени людей, двигавшихся по кабинету председателя Совета.

* * *

Уже после полуночи Костю вызвал к прямому проводу Яковлев.

«Передаю, — стучал аппарат Морзе, — телеграмму товарища Карахана[38] ЦИКу Советов Сибири, полученную мною в одиннадцать часов пять минут: