Великий уравнитель

Это неудивительно: на более динамичном севере глобальную торговлю и урбанизацию дополняла растущая диспропорция заработной платы, которая, по крайней мере отчасти, коренилась в социально-политических отношениях. В Амстердаме с 1580 по 1789 год заработная плата высшей администрации, служащих, школьных учителей и парикмахеров-врачей увеличивалась больше – в пять – десять раз, – чем заработная плата плотников, которая просто удвоилась. Для некоторых профессий, например для врачей, это может отражать важность конкретных знаний и умений, хотя надбавка за квалификацию в целом за этот период не слишком увеличилась. Тем не менее щедрое повышение для правительственных чиновников и сопоставимых с ними работников умственного труда, таких как школьные учителя, могло быть обусловлено в первую очередь стремлением не отставать от того буржуазного слоя, который получал выгоду от роста доходов с капитала. Этот доход с коммерческого капитала радикальным образом повлиял на заработную плату некоторых социально привилегированных групп. Стремление к ренте элит произвело поляризующий эффект на диспропорцию доходов[125].

На территории (contado) Флоренции зафиксированное в реестрах имущества неравенство богатства выросло с низкого показателя 0,5 в середине XV века до 0,74 примерно в 1700 году. В городе Ареццо оно поднялось с 0,48 в 1390 году до 0,83 в 1792 году, а в Прато с 1546 по 1763 год выросло с 0,58 до 0,83. Такую концентрацию во многом обуславливал рост верхних долей богатства: с конца XV или начала XVI века до начала XVIII века доля известных активов богатейшего 1 % домохозяйств поднялась с 6,8 до 17,5 % в contado Флоренции, с 8,9 до 26,4 % в Ареццо и с 8,1 до 23,3 % в Прато. Сравнимые тенденции наблюдаются в реестрах Пьемонта, где коэффициент Джини богатства увеличился на 27 пунктов в ряде городов и в схожем масштабе в некоторых сельских общинах. В Апулии (Неаполитанское королевство) доля богатства богатейших 5 % поднялась с 48 % около 1600 года до 61 % около 1750 года. В государствах Пьемонта и Флоренции пропорция домохозяйств, богатство которых по меньшей мере в десять раз превышало местное медианное значение, выросло с 3–5 % в конце XV века до 10–14 % три столетия спустя: поляризация усиливалась по мере того, как все больше домохозяйств отклонялись от медианы[126].

В отличие от Нидерландов, большинство этих изменений происходили в контексте экономической стагнации XVII века и в условиях еще более продолжительного замедления урбанизации. За это ответственны три разуравнивающие силы: демографическое восстановление после опустошительной Черной смерти, постепенная экспроприация и пролетаризация сельских производителей и образование фискально-военного государства. Как и повсюду в Европе, растущее предложение труда понизило его относительную стоимость в сравнении с землей и другим капиталом. Элиты приобретали всё больше земли, и этот процесс мы наблюдаем также в Нидерландах и во Франции. Кроме того, города-государства, обладавшие автономными общинными традициями и развитыми представлениями о гражданстве и республиканстве, все больше погружались в растущие государства, которые по мере роста усиливали свой принудительный характер и устанавливали все более тяжелые налоги. В Пьемонте, как и в Южных Нидерландах, публичный долг перекачивал ресурсы от рабочих к богатым кредиторам[127].

Эти примеры подчеркивают длительное действие механизмов усиления неравенства. Интенсивный экономический рост, коммерциализация и урбанизация активно вели общество в этом направлении по меньшей мере еще со времен древнего Вавилона. То же верно в отношении римского периода и позднего Средневековья. Как мы видели, присваивание земли богатыми владельцами капитала и обогащение элиты посредством фискального извлечения, а также другие действия со стороны государства имеют еще более древнюю историю, уходящую во времена Шумера. Концентрация богатства и доходов в ранний период современности просто отличалась от всего прежнего по стилю и размаху: помимо более обычных стратегий получения ренты, элиты теперь могли скупать публичные долги, а не только непосредственно похищать или отбирать ресурсы; глобальные торговые сети открыли невиданные ранее возможности инвестиций, а урбанизация достигла небывалых высот. Но все же в своей основе главные средства усиления неравенства остались прежними, и снова после вызванного насильственным потрясением непродолжительного застоя власть имущие начали укреплять свое положение.