Великий вождь Арис (СИ)

Если бы он объяснял почему, он рассказал бы им старую историю, которую услышал от отца Бако, когда они еще были детьми.

15

Однажды в юности, Тангор Привол, тогда еще не глава клана Приволов, а молодой воин, нашел звериный след. След шел через овраг и вел в безлюдные земли. До стоянки было далеко, а в небе собирались тучи. В любой момент мог хлынуть дождь и смыть следы. Тангор Привол спрыгнул с лошади и внимательно осмотрел землю.

След был странный. Он был уверен, что прежде такой след не появлялся в их землях. Видно неведомый зверь забрел издалека. Каков он? Как выглядит?

Тангор пошел по следу, сгорая от любопытства. Он то представлял зверя огромным и свирепым, как тигр, то похожим на жирную корову. Какая польза в этом звере? Может он принесет им благополучие? Может это беременная самка? По следам ничего нельзя было сказать, кроме того, что зверь большой.

Тангора подстегивало любопытство и смутная надежда. Вдруг это полезный зверь? Очень полезный? Тогда в племени будут говорить, вот мол Тангор Привол нашел нового зверя, какого еще не видели; и это прославит его.

Наконец след свернул в узкое ущелье, где едва могли разойтись две лошади. Тучи надвигались и небо потемнело, а он задумался. Все это очень странно. И след и направление, куда он ведет. Никто не видел подобного следа. Откуда он пришел? Что ищет в безлюдном ущелье? Что, если это не зверь, а дух с Той стороны? Голодный дух, который придумал, как заманить одинокого всадника?

Мороз прошел по его коже и он остановил коня.

— Я стоял и смотрел на след, уходящий по дну за поворот ущелья, — рассказывал им отец Бако, — Я думал: «Никто прежде не видел такого следа и если сейчас уйду, больше никогда его не встречу. Так и не узнаю, что же там ждало меня.»

— Пока я думал, первые капли ударили по земле. Нужно было идти прямо сейчас, если я хотел найти зверя. Я понял, что смотрю в глаза своему страху и он требует, чтоб я отступил. Но другая часть души хотела, чтоб я пошел туда. Я знал, если пойду, я узнаю, кто я. Но может быть ценой этому знанию будет моя жизнь. И почти шагнул туда. Но страх был сильнее. И я отступил.

Он помолчал, глядя в даль, будто видел где-то там что-то важное и тихо добавил:

— В тот день я потерял себя и уже никогда не смог найти.

Когда Арис и Бако поняли, что в этой истории не будет драки с духами и великой победы, они заскучали. А потом оба сошлись, что история была скучная и умчались в Ирисовое ущелье, играть.

Но сейчас, на другом конце мира, стоя у самого его края, Арис понял, что хотел им сказать Тангор Привол потому, что ощущал тоже самое. Можно сделать шаг вперед и узнать кто он, или сбежать в тепло и уют шатров Ворона.

Хорошо, что этот день пришел к нему именно сейчас. Может быть, если б это случилось дома, он отступил бы, как и отец Бако.

— Я остаюсь, — сказал он Каену. — Не ради Паопону, а потому, что я сам этого хочу.

— Я услышал тебя, — Каену кивнул, — Ты знаешь, что делать. И хотя мое сердце болит за тебя, я ухожу. Если нам не суждено увидеться больше… прощай.

Каену тут же умчался прочь. Кай Лум и Най Келум — следом. На долгие прощания времени не было — снег сыпал все гуще и силуэты охотников исчезли в нем за несколько мгновений.

Арис остался на кромке скал, тут ветер дул со всех сторон разом и рано, или поздно он почувствует волков. Однако, когда прошло немало времени, а запахи не пришли. Ветер крепчал, метель усиливалась.

А вскоре снег повалил так густо, что он не видел собственные пальцы на вытянутой руке. И тут до него дошло: волки наверняка залегли в снег и пережидают бурю. Он не найдет их пока всё не уляжется. Как он мог забыть об этом⁈ Лучше бы вернулся вместе с Каену! Даже Паопону, при всей его упертости не стал бы требовать, чтоб он ушел в такую метель. В довершение порывы ветра усилились так, что сбивали с ног. Каждый миг его могло сбросить со скалы, прямо в кипящий от ярости Океан.

Арис опустился на четвереньки и наощупь двигался некоторое время, пока не свалился в углубление между камней. Он не стал вылезать, а свернулся клубком. Теплая доха пахла оленем. В таких охотники спят прямо на снегу и густой мех спасает от холода. Ничего не остается, как остаться и ждать.

На миг Арису стало смешно. Он хотел понять, кто он такой и теперь лежит, свернувшись клубком на краю мира. Стоило сделать это, чтобы немного посмеяться. Тангор Привол, если б тогда решился войти в ущелье, наверняка обнаружил бы там заблудшую корову, которая поломала копыта и был бы навсегда избавлен от сожалений и мучительного раздумья — что же ждало его за поворотом?

Если верить шаманам, перед смертью человек больше всего сожалеет о том, что мог бы сделать, но не сделал. Если так, то в ту ночь, когда лушь убивала Тангора, он жалел, что не свернул в то ущелье. Хоть от этого он, Арис, будет избавлен перед смертью. И еще — мало кто мог бы похвалиться что спал на краю мира за которым больше ничего нет.