Великий закон доктора Строптизиуса

Но бог с ними! Я уже почти и не помню про этих бездельников! Когда я бежал по полю в неизвестном направлении, Я чувствовал, что возвращаюсь домой откуда-то из небытия. Мне было весело, хоть и страшновато.

Нынешняя Сивилизация почище нашей, что была четыреста лет назад. Сивилизация меня порадовала. Понравилось многое: экскаватор, светофор, пожарная машина. Но, признаться, больше всего меня потряс троллейбус. Когда мне впервые объяснили назначение длинных усов, торчащих из его спины, я заплакал от гордости за современную науку.

Сначала на меня все здесь посматривали довольно косо. Я было подумал даже, не вернуться ли в сарай? Может быть, я здесь лишний? Может быть, мне не рады? Но воспоминание о сушеных врагах герра Строптизиуса, попросту, мухах, внушило мне такое отвращение к моей прошлой жизни, что я решил доказать все всем. Или я не Михель Вервольф? Что я видел в сарае? Я видел, как герр Строптизиус, непонятно почему, рассердившись на кого-нибудь, нарекал именем своего врага первую попавшуюся муху и гонялся за ней, хлопая в воздухе ладонями. Так мы боролись с "недругами" несколько столетий. А я, наивное создание (о, непростительная в мои четырнадцать лет инфантильность!), был уверен, что участвую в магических обрядах! Сколько я передавил этих бедных мух! И за каждую из них получал подзатыльник вместо простого человеческого "Спасибо, Михель!" Я притворялся послушным, лицемерил (ох, Михель, Михель, какой же ты право, конформист!), а сердце мое так и прыгало от негодования!

- Ты - Микрокосм, Михель! (Попросту - человек), - сказал я сам себе. - Стань свободным, наконец! Скажи себе: "Надо, Михель!"

И я стал свободным. Сейчас я учусь в школе. Меня все уважают. Подумываю вплотную заняться троллейбусом. Кое-что в нем требует усовершенствования. После троллейбуса займусь поисками дырок в Космосе. Это будет мой сюрприз нынешней Науке и Сивилизации.

RARA AVIS

В дверь тихо поскребли. Вся нежить во главе со Строптизиусом испуганно смолкла.

Дверь скрипуче приоткрылась, и в щель боком пролез высокий сутулый мужчина средних лет в барашковом полушубке, широких бархатных штанах и странных, несовременных сапогах со шпорами. Реакция на его появление нежити была на редкость согласованной и поразила Виту. Нежить выстроилась по росту. Даже порубленный стиляга Гарри Удодов вылез из ящика и, охая, собрался в одно целое.

Незнакомец сбросил барашковый тулуп и, зажав под мышкой деловую потертую папку, игриво воскликнул:

- Как тут мой заповедник? Давненько, давненько не заглядывал к вам!

Строптизиус сдернул с маленькой головки парик и, низко кланяясь, запищал:

- Ах, господин бургомистр! Польщен! Смущен! Несказанно обрадован! Что привело вашу светлость ко мне?

Нежить повторила движения Строптизиуса. Со стороны это было похоже на производственную гимнастику.

- Ну, не надо, - похлопал старика по спине властной рукой гость. - Не люблю я этого. Давайте без чинов, попросту! Я для вас всего лишь вице-президент.

- Почему же вице?! - заголосила компания бездельников, не переставая кланяться.

В руках Прохладного оказалась гитара. Рванув струны, гусар запел величальную песню, которую подхватили все:

- К нам приехал, к нам приехал...

Они сделали выжидательную паузу, а вице-президент умиленно подсказал:

- Сумароков-Эльстон дорогой.

- Сумароков-Эльстон до-ро-го-о-ой!... - выкрикнула нежить.

Звеня шпорами, незнакомец медленно обошел свое маленькое войско, приятно улыбаясь каждому и каждому представляясь по-новому:

- Приветствую вас! Художественный руководитель, Белосельский-Белозерский. Кого я вижу! Позвольте познакомиться - почетный Кандинский-Клерамбо, губернатор. Счастлив познакомиться, Мусин-Пушкин. Председатель по охране памятников старины. Обожаю памятники. Ценю старину.

У Виты от страха замерзли руки. Вице-президент был интересный мужчина, но почему-то он внушал ей, как некогда Михелю, непреодолимый ужас. Она скорчилась на ящике и попыталась сделаться незаметной. Но это ей не удалось.

Сумароков-Эльстон подходил все ближе и ближе. Наконец, он остановился около Виты и со смешком спросил Строптизиуса:

- Позвольте, пхе-пхе, где же мой милый мальчуган? Где Михель?

- Да вот же он, ваше величество, перед вами! - ущипнул Виту за ухо Строптизиус.

- Пхе-пхе, доктор, но ведь это, кажется, женщина?

Строптизиус обиделся, сморщил личико, опять сдернул с себя парик и запищал:

- Ну какое, ваше превосходительство, это имеет значение?! Разве вам не все равно?

Сумароков покачал головой:

- Значит, мальчишка сбежал все-таки. Востер!... - Он щелкнул себя по лбу. - Как волка не корми, он все в лес норовит дернуть. Человек, одно слово. Тьфу! Пардон, девушка, - он спихнул Виту с ящика, удобно расселся на нем и галантно представился: - Я, прелестная незнакомка, для вас лицо, пхе, интере-е-есное.

- О чудный, мудрый! - заголосила нежить.

В хор голосов ворвался грубый рев экскаватора: недалеко от сарая рыли котлован.

- Вы спрашиваете, девица, откуда он, этот прекрасный незнакомец? Этот интересный мужчина и большой человек? - с воодушевлением продолжал Сумароков.