Великий жулик Большой папа

– Узел связи, – гордо сказал он в небольшом отдельном помещении. – Мое рабочее место, боевой пост. У нас, конечно, телефонная связь была, но в бою ведь как – сейчас связь есть, а сейчас ее и нету, перебило осколками. Вот я и бегал из вагона в вагон, к командирам бронеплощадок: «Перенести огонь второго орудия на цель номер два, осколочным, три снаряда – огонь!» Бывало внутреннюю дверь заклинит, выскакиваешь наружу – грохот стоит, скрежет, разрывы, а команду выполнять надо. Верно?

И он нам все объяснял и показывал – и было страшно интересно, и никак не верилось, что добродушный «морской гном», который находился рядом с нами, много лет назад («постарше Алешки, помладше меня») принимал бой с фашистами, в грохоте и скрежете, под пулями и осколками.

Я даже как-то стал больше уважать взрослых. Мы думаем, что мы самые умные, а они, надо это понять, прошли в своей жизни очень многое. Суровую школу, иначе говоря. И ума у них побольше. Хоть и не всегда это заметно.

Внутри бронепоезда было темновато и холодно. По стенам он был обшит каким-то мягким материалом.

– От снарядов, от прямого попадания, – объяснил дядя Юра. – Как даст снаряд в борт, даже если не пробьет его, окалина с металла летит – поранить может… Однако пора. Как бы Петьке не влетело.

Мы попрощались с часовым и вышли наружу. И нас сразу оглушил усиленный динамиком охрипший голос диспетчера:

– Степаныч! Орел степной! Ты уберешь свой драндулет?

Часовой быстренько вскарабкался по трапу на крышу вагона и громко свистнул.

Степаныч, видно, его понял. Он свистнул в ответ, звякнул в колокол.

– Ну Степаныч! Ну орел! – облегченно прокричал диспетчер. – Начальнику доложу! Он тебе такой реверс вправит! Век будешь помнить!

– Это все эрунда! – послышалось в ответ.

Мы дунули к своему составу. Юрий Иванович – на свое рабочее место, а мы – к нашему вагону.

Возле вагона «Шапито» опять (это довольно часто бывало) мелькнули кудряшки нашей проводницы Лельки. Она передавала в вагон коробки с пивом. Будто она их проводница, а не наша.

А потом вдруг подошел какой-то незнакомец и сказал охраннику:

– Осторожно…

А тот ответил:

– …Злая собака! – и пропустил его в вагон. Словно обменялись паролем и отзывом. Странно.

Алешка даже все время, пока мы поспешали к своему вагону, оборачивался и что-то бормотал.

В наш вагон мы вскочили как раз, когда диспетчер прохрипел:

– Экспериментальный! Даю отправление!

Мы забежали в свое купе, успокоили родителей, взахлеб рассказали им про бронепоезд и про старинную «трешку», про боевого разведчика Петрушу… то есть Петра Степаныча.

Они нас выслушали, но не очень внимательно. А мама все время отодвигала дверь купе и выглядывала в проход.

– Что-то она не идет, – с волнением говорила мама.

– Мало ли у нее дел, – проворчал папа, – кроме твоего кактуса.

Оказывается, наша проводница Лелька обещала принести маме свежей воды, полить кактус. И все никак не шла.

– Мы к ней сходим, – сказал Алешка. – Наверное, уже пришла, она в «Шапито» пиво грузила.

– Только побыстрее, – попросила мама, – а то он чахнет на глазах.

Мы пошли к служебному купе, постучались. Никто нам не ответил, дверь была заперта.

Алешка вдруг забеспокоился:

– Дим, дверь изнутри закрыта… Может, ей плохо стало? Может, ей помощь нужна? Скорая…

– Пошли к начальнику.

Еще один сюрприз. Начальника тоже не было. Правда, дверь в его купе была незаперта, но внутри – пусто.

Мы переглянулись в недоумении, зачем-то выглянули в окно. Там все быстрее мчались мимо нас необозримые степи.

– Что делать? – спросил Алешка.

А поезд все набирал ход.

– Пошли к машинисту, – сказал я. – Начальник, наверное, там.

Я, конечно, знал, что в кабину машиниста посторонним вход строго запрещен. Но не для Алешки. Его куда хочешь пустят, даже без билета. Он обаятельный, как Буратино.

Мы заглянули в наше купе, сказали, что Лельку не нашли и идем в туалет, и быстренько двинулись в голову поезда.

Само по себе такое путешествие уже не скучно. Здорово идти коридором незнакомого вагона и заглядывать по пути во все раскрытые дверцы купе. Здорово переходить из вагона в вагон по дрожащим под ногами стальным дорожкам. Здорово на вопрос какого-нибудь бдительного проводника: «Вы куда?» – лаконично и убедительно ответить: «Туда!»

Но сейчас мы шли почему-то в какой-то неясной тревоге.

…Задняя дверь головного вагона была незаперта. Мы вошли внутрь и пошли узким коридорчиком, освещенным рядами круглых плафонов, слыша, как за тонкими стенками ровно работают мощные двигатели.

Вот и «заветная дверца» в кабину машиниста. Она почему-то была распахнута настежь. Хороший знак.

– Здрасте! – заорал Алешка.

А в ответ – ни звука.

Мы переглянулись и вошли. Впереди открылась восхитительная картина: навстречу нам мчались блестящие на солнце рельсы и мелькали черные шпалы, а по бокам полотна курчавились степные травы…

И мы ахнули. Но не от восхищения. От страха. В кабине машиниста никого, кроме нас, не было.

А поезд мчался все быстрее и быстрее…

Глава VI НИЧЕГО НЕ ПОЙМЕШЬ!..