Великий Змей

Серж Брюссоло «Великий Змей»

Глава 1 Банкет Мумий

На корабле все страшно хотели есть, и Зигрид больше остальных, возможно, потому что была младше всех. В свои двадцать лет она была способна поглощать тонны риса и сушеной рыбы, не поправляясь ни на грамм. Но в последнее время возможность сытно поесть предоставлялась крайне редко.

Матросы сидели с удочками на леере, [1]в качестве наживки у них были кусочки ткани, пропитанные мазью для пушек, но поймать ничего не удавалось. Рыбы не было, по крайней мере, в этих водах, ведь вся рыба давно уплыла отсюда из-за дракона.

Сначала, когда провизия стала заканчиваться, ловили летящих за кораблем бакланов. Пару раз это сработало, а затем птицы разгадали их хитрость. Теперь они больше не совершали ошибок и не садились на палубу.

Устроившись около канатов, Зигрид точила гарпун, думая о том, что корабль — Ао-на-тако(что значило «Голубой осьминог»на неправильном галактическом японском языке) — выглядел и правда жалко. Экипаж, несмотря на страх, основную часть времени дремал, чтобы забыть о нестерпимом чувстве голода, пожиравшем желудки. Готовился заговор, ненависть матросов обратилась против капитана Хокукая, которого обвиняли в том, что он поплыл в неправильном направлении. Действительно, они потерялись в море и плыли теперь куда глаза глядят, этого нельзя было отрицать. Взятая на борт провизия в конце концов закончилась, питьевой воды оставалась всего одна бочка. Хокукай каждый день говорил, что завтра они увидят землю, но регулярно ошибался, и гнев моряков все возрастал.

Зигрид осматривала наконечник гарпуна, когда к ней подошел юнга Хата. Это был тринадцатилетний подросток, одетый в лохмотья, под которыми были видны все сильнее выступавшие ребра. Против света он казался скелетом, переодетым в мальчика.

Хата сел у ног девушки и стал боязливо смотреть на нее. Он напоминал щенка, выгнанного собратьями из стаи.

—  Ваташи ва онака га сукумашита(я умираю с голода), — прошептал он гарпунщице на старинном японском языке, который использовали, чтобы подчеркнуть важность того, что говорили. — Ты знаешь, что они собираются перерезать горло капитану?

— Это ни к чему не приведет, — сказала Зигрид. — Никто не знает, где земля. И мы ничего не узнаем, если Хокукая зарежут.

— Ты ничего не поняла, — прошептал юнга. — Это лишь предлог. Они хотят убить его и съесть.

Зигрид вздрогнула. Она знала, что мальчик не врал. На многих затерянных в открытом море кораблях члены экипажа становились людоедами. Дурные языки утверждали, что по этой причине командование брало на корабль много юнг… и обычно выбирали самых пухленьких. В портах поговаривали, что моряки были каннибалами; не нашлось бы и одного моряка на всей планете, кто хоть когда-нибудь не попробовал человечины. Ходили слухи, что некоторые входили во вкус и больше не могли есть другое мясо. Старик из гильдии гарпунщиков объяснил Зигрид, что вербовщики следили за тем, чтобы экипажи состояли из толстяков и подростков.

— Свиньи и телята! — смеялся он. — Будь осторожна! Девичье мясо еще вкуснее.

Были ли все это россказни? Зигрид хотелось быть в этом уверенной.

— Ты же защитишь меня, да? Онегай-шимасу(пожалуйста), — захныкал Хата умоляющим голосом. — Если они не зарежут капитана, то набросятся на меня. Вчера главный плотник ущипнул меня за бедро и сказал остальным: «Надо бы заняться этим малышом, пока у него еще осталось немного мяса на костях». А все остальные посмотрели на меня как-то странно.

— Тогда не отходи от меня, — прошептала Зигрид, которая серьезно отнеслась к этой угрозе. — Не соглашайся выполнять работу, ради которой ты должен будешь отправиться в самые дальние трюмы.

—  Аригато гозаимасю(спасибо), — сказал Хата, — я поделюсь с тобой мышкой, которую поймал вчера на складе.

— А там еще есть мыши? — удивилась Зигрид, проклиная себя за то, что при этих словах у нее потекли слюнки.

— Не так уж и много, — признался мальчик. — И они стали очень осторожными.

Опираясь на гарпун, как на трость, Зигрид поднялась и пошла на корму. Юнга тотчас же последовал за ней. Моряки злобно смотрели на них. Они боялись гарпунщицу, которая быстро двигалась и была гибкой. Они знали, что девушка без труда может пронзить их гарпуном с сорока шагов. Эта Зигрид Олафсен, чужестранка с голубыми волосами, при желании может вонзить копье в живот, прежде чем кто-либо заметит, что она пошевелила рукой.