Великий Змей

— Не может быть и речи… мои солдаты выполнят свой долг до конца. Мешать течению крови в венах дракона — это пока единственный найденный нами действенный способ ослабить его.

— Это глупо, мы могли бы объединить наши силы, вместо того чтобы сражаться друг против друга…

— Не может быть и речи, мы — инфекционные агенты отряда самоубийц 445, мы будем сражаться до самой смерти.

«К тому же этот солдат так упрям!» — с грустью подумала Зигрид.

Потом она пыталась получить и другие сведения, но капитан превратился в резинообразную лужу и мог изъясняться, лишь выпуская пузыри, а этот язык девушка понимала очень плохо.

С этим ей пришлось вернуться к своим товарищам.

Глава 21 Камикадзе Яма, [26] гора, на которую дуют духи

На Зигрид и ее товарищей нападали еще три раза, прежде чем они дошли до подножия горы, где коровы насыщались кислородом. В этих стычках они потеряли тридцать коров. Постепенно коровы стали терять красивый красный цвет и становились синеватыми.

— Весь кислород, что содержался в них, перешел теперь в тело дракона, — заметила девушка. — Теперь они наполнились углекислым газом. Чем темнее будет становиться их цвет, тем больше будет опасность удушья.

Такеда ворчал себе под нос. Он был в плохом настроении. Во время последних сражений Зигрид дважды спасла ему жизнь, и тому были свидетели. Таким образом, девушка отплатила свой долг. Теперь он должен был повиноваться ей; и такое новое распределение ролей ему не нравилось. С тех пор, каждый раз как розовые обезьяны атаковали, он бросался к Зигрид, в надежде спасти ее от смертельного удара и взять над ней верх.

Девушка находила его очень заботливым, но и навязчивым, поскольку его представления о жизни были для нее идеями прошлого века. Несмотря ни на что, Такеда был самым смелым из сопровождающих и всегда первый бросался в битву, подняв копье.

* * *

Когда стадо дошло до подножия заснеженных гор, резко похолодало. Земля затвердела. Из-за холода тело Змея стало сжиматься.

— Ты заметила? — спросил Такеда. — Обезьяны перестали нападать на нас.

— Да, — ответила Зигрид. — Я думаю, что затвердевшая «земля» не дает им продвигаться. Они больше не могут ходить внизу с той же легкостью, что и по долине. Тем лучше! Теперь мы сможем передохнуть.

Вскоре ветер (а в действительности — дыхание дракона) стал приносить снежные хлопья. Голубым коровам, казалось, нравилась такая перемена климата. Люди же начали мерзнуть.

В конце изнурительного дня, после того как они поднялись по крутому склону, Зигрид заметила на покрытом снегом выступе пламя костра и лагерь. Там стоял фургончик бродячих артистов, в котором находилась дюжина жонглеров, акробатов и борцов. Бедные циркачи зябко столпились вокруг костра. Старшим у них был старик с заплетенной в косу бородой.

— Здравствуйте, — сказал он, с трудом поднимаясь при приближении Зигрид. — Я Аракуши, режиссер театра теней. Добро пожаловать на Камикадзе Яму, гору, на которую дуют духи. Разделите же с нами скромную чашку зеленого чая.

Сопровождающие спешились. Все стучали зубами от холода; а коровы, казалось, были счастливы резвиться в снегу. По мере того, как они набирались кислорода, они теряли свой ужасный голубой оттенок.

— Здесь гориллы оставят вас в покое, — заявил старик. — Проблема в том, что ваши «лошади» со временем превратятся в статуи, поскольку покрывающее каркас мясо начнет замерзать. Здесь всегда такое случается с мясными марионетками, вот почему мы застряли на этом выступе.

За его спиной била в бубен канатоходка, она выполняла сложные пируэты, только чтобы согреться.

Они стали передавать по кругу стаканчики горячего чая, и старик рассказал о своих путешествиях внутри Великого Змея.

— Животное проглотило нас вместе с островом Тануши, — стал объяснять он. — С тех пор мы живем в чреве дракона, как жили наверху, на земле: мы ездим по деревням, чтобы развлекать бедных людей. Иногда какой-нибудь сёгун принимает нас в своем замке на время представления, но это случается редко.

— Значит, вы хорошо знаете эти места, — поспешила вставить Зигрид. — Смогли ли вы составить мнение о том, где может скрываться сердце змея?

Аракуши, управляющий театром теней, стал смеяться.

— Непростой вопрос, — присвистнул он. — Я часто задаю его себе. Монстр очень хитер. Он знает, что счастливый смертный, который найдет сердце дракона, будет иметь над ним полную власть, потому он поступает, как скряга, который неустанно перезакапывает свой сундук с сокровищами.

— Вы хотите сказать, что сердце постоянно меняет свое местоположение?

— Я бы так поступил на месте дракона, — засмеялся Аракуши. — Я бы спрятал его на дне какой-нибудь реки, чтобы течением его несло на другой конец подземного королевства.

— На дно реки… — повторила Зигрид задумчиво. — Тогда почему бы не придать ему вид рыбы?

— Хе-хе, — засмеялся Аракуши. — А ты, девочка, не глупа! Рыбы, да… Огромной рыбины, которая плавала бы всегда по дну в тине, чтобы ее не заметили стоящие на берегу рыбаки. Да, да, прекрасная идея.