Великое Делание, или Удивительная история доктора Меканикуса и Альмы, которая была собакой

Альма тотчас же вскочила и, схватив зубами первую попавшуюся книгу с письменного стола, осторожно положила ее на колени Клименко.

Клименко скромничал: он совсем неплохо говорил по-немецки. И собака выполняла все его приказания. Она вспрыгнула на стол, затем выбежала в коридор и вернулась оттуда с его фуражкой, становилась на задние лапы, потом неожиданно уселась на пол и перестала повиноваться. «Что вам нужно? Я больше не буду выполнять бесполезные поручения»,- говорили, казалось, ее глаза.

— Да кто ты?-ласково спросил Клименко по-немецки.- Человек или зверь? Менш одер тиир? Кто ты?

— Спросите ее про термос,- сказал я. Альма насторожилась.- Где термос? У ее хозяина был термос.

Я быстро вышел на кухню, вернулся со своим термосом и показал пальцем сначала на него, а потом на Альму. Удивительная собака кивнула и выбежала из комнаты. Мы поспешили за ней.

Вот ее спина мелькнула в бурьяне, вот Альма легко вспрыгнула на каменный забор, пробежала поверху и исчезла.

— Неужели принесет? Неужели поняла? — изумлялся Клименко.

— Подождем…

Альма вернулась часа через два. Клименко, казалось, дремал а кресле, а я читал, когда она вбежала в комнату. В ее зубах был термос.

Клименко бросился к ней, но Альма протянула его мне. Термос был пуст. Это был только корпус термоса, без стеклянной колбы, в которую наливается жидкость.

— А где остальное?-спросил Клименко у Альмы.

— Погодите,- сказал я,- здесь что-то есть…

В термосе лежали свернутые листки бумаги. Я осторожно стал их вытаскивать один за другим. Их было много, этих листков, исписанных твердым угловатым почерком.

Мы вытаскивали листок за листком. Их нумерация не везде шла последовательно. Это были какие-то дневники. Некоторые листки были испещрены значками и химическими формулами. Видимо, это только часть записей.

— Здесь не все,- сказал Клименко.- Умница Альма!

Он погладил жесткую шерсть Альмы, потом быстро поднес руку к глазам: рука была в крови. Мы осмотрели Альму. Ее сильно и жестоко избили.

Альма стоически перенесла все медицинские процедуры, которые мы смогли проделать. Ее раны были обмыты марганцовкой и смазаны йодом. Клименко вызвал по телефону какого-то очень опытного ветеринара, и тот наложил повязки.

Забинтованная и накормленная, Альма уснула на диване.

Всю ночь мы провели над записями, найденными в термосе, вначале -нам казалось, что они не имели прямого отношения к происшествию на дороге, и только дальнейшие события показали, что мы ошибались. Я привожу эти записи с самыми незначительными пропусками. Сокращению подвергались места, которые непосредственно касаются тонкостей химии. С ними можно будет ознакомиться после их опубликования в специальной литературе.

ГЛАВА ВТОРАЯ ТАЙНА ДРЕВНЕГО РОДА МЕКАНИКУСОВ I

«Мое детство я всегда вспоминаю с радостью. Но стоит ли о нем писать?..- так начинались эти записки.- Как бы красочно я ни изображал события и приключения своего раннего детства, для других •вряд ли станут понятными те чувства, которые они вызывают а моей душе. Полное ласки, смеха, солнца, чудесных прогулок и увлекательных игр, мое детство оборвалось в памятные всей Бельгии, всему миру августовские дни 1914 года, когда огромная армия кайзера Вильгельма хлынула через -границы моей тихой, маленькой родины и началась кровавая драма первой мировой войны.

Мы вместе с многими другими беженцами ушли во Францию. Отец вскоре вступил в армию короля Альберта.

Прошли годы, прежде чем наступил радостный день возвращения. Мы вернулись в наш старый дом на берегу Мааса. Окна были выбиты, мебель поломана… Вначале в нашем доме расположились немцы, потом в нем никто не жил целых три года. Сырой и холодный, он, казалось, тосковал о нас все это время.

Груда книг лежала на полу кабинета. В моей комнате весь потолок был продырявлен. Я внимательно вгляделся: дыры располагались подобно созвездиям на моем звездном глобусе, валявшемся здесь же. Видимо, офицер, который жил здесь, увлекался астрономией на особый, прусский манер.

Отец устроился на работу и уезжал каждое утро на строящийся за городом химический завод. Я стал посещать лицей и много работал в саду, помогая Франсуа, вашему слуге, человеку одинокому и трудолюбивому, который нашел в нашей семье свой дом.

Памятный разговор произошел как-то у меня с отцом.

— Отец,- спросил я его- почему мы Меканикусы? Почему у нас такая странная фамилия? Мы не фламандцы? Когда я жил во Франции, я спрашивал всех родных. И дядя сказал, что это маленькая тайна и ответить мне сможешь только ты. Франсуа тоже ничего не знает. Это тайна?

— Да, если хочешь…

— Тайна?