Великое делание, или Удивительная история доктора Меканикуса и его собаки Альмы. Повесть

- Напротив, объяснил… Ваш предок упрятал эту рукопись как подлинное свидетельство своего права на секрет изготовления этого самого пурпура! Ведь в то время не было ни бюро патентов, ни системы охраны прав изобретателя… Для меня, как историка, этот момент особенно интересен. Он свидетельствует о проявлении еще в то далекое время необходимости в какой-то охране авторских прав… - Рюдель помолчал, а затем очень сухо сказал: - Огромное удовольствие доставил мне процесс разгадывания документов, присланных вашим покойным отцом. Но я деловой человек, господин Карл Меканикус, и не скажу, что занятие историей и даже криминалистикой прибыльно для честного человека…

- Но у меня сейчас очень затруднительное положение, - сказал я.

- Знаю, всё знаю, - ответил Рюдель. - Вы подпишете небольшой документ, которым обещаете мне, что в случае, если краситель, который вы получите согласно сделанному мной переводу, принесет вам некоторую прибыль, то десять процентов этой прибыли будут принадлежать мне…

- Обещаю вам! - сказал я смеясь.

- Вот в этом я и попрошу подписать вас эту небольшую расписку. Тысяча извинений, но здесь все оговорено: «только в случае успеха» и так далее…

Я подписал расписку и, вручая ее Рюделю, сказал:

- Дорогой Рюдель, но заниматься сейчас средневековыми красителями, когда существует мощная химическая индустрия, когда ежедневно патентуются десятки новых красящих веществ?..

- Но если краситель - искусственный пурпур? - спросил Рюдель и прищурил глаза, отчего лицо его приняло очень лукавое выражение.

- Даже если это пурпур! Кстати, современная химия может получать этот пурпур и не из морских ракушек, как это делали древние финикияне, а синтетически…

Рюдель спрятал расписку и, подойдя к своему чемодану, раскрыл его и вынул бумажный сверток. Медленно он снял бумагу и, встряхнув рукой, развернул кусок необыкновенно окрашенной материи. Я не знал о существовании такого цвета. Это был не просто очень ярко-красный цвет, это было что-то невиданное. Краски переливались на сгибах. От этого лоскута нельзя было оторвать глаз!

- Вот во что были завернуты ваши документы! - сказал Рюдель. - Я не специалист по окрашиванию тканей, но уверен, что женщины обратят внимание на такой цвет и найдут ему самые неожиданные применения…

Я записал адрес Рюделя и проводил его к ночному поезду.

II

В первый же свободный вечер я взял перевод, сделанный Рюделем, и погрузился в его изучение. За этим занятием меня как-то застал полковой капеллан британской армии, которому я предоставил две комнаты в нижнем этаже. Капеллан был бельгийским священником, в эмиграции попал в английскую армию вторжения, участвовал в освобождении Бельгии от оккупантов, а сейчас ждал демобилизации, чтобы вернуться в свой родной город, где-то возле Брюгге.

Вечерами Рене Годар, так звали капеллана, составлял мне партию в шахматы. И должен сказать, что каждая такая партия была большой любезностью с его стороны, так как более сильного игрока я не знал. Особенно удивляли меня партии, которые он вел «вслепую», то есть отвернувшись от доски и помешивая угли в камине. Я, видя перед собой доску с расставленными фигурами, безуспешно пытался отсрочить неминуемый проигрыш. Особенно неприятно было попадаться в ловушку, а на них капеллан был большим мастером.

- Годар, - говорил я капеллану, - у вас голова главнокомандующего армией, а никак не священнослужителя.

Капеллан только посмеивался, выигрывая партию за партией. За игрой я и рассказал Рене Годару историю старинных рукописей, переданных мне Рюделем. Я неожиданно нашел в Годаре человека обширных знаний и большой горячности.

- Будь я химиком, я занялся бы этим, - сказал он мне.

Вопрос об исходном материале пурпура для него не представлял сомнений.

- Это кошениль, - уверял Годар. - Маленькие бескрылые самки насекомых, из которых добывалась драгоценная красная краска кармин…

- Но знали ли арабы о кармине?

Годар укоризненно посмотрел на меня и сказал:

- Да ведь само слово «кармин» - латинская переделка арабского «кирмиз»! И Джабир ибн Хайан действительно мог производить опыты с кармином, полученным из Индии или Алжира.

- Джабир ибн Хайан… Для всей его научной деятельности было характерно именно практическое направление. Великому Деланию алхимиков он предпочитал описание приготовления кислот.

- И сулемы, - добавил Годар, - и нашатыря, впервые описанного также Хайаном.