Великое доверие

- Я же играл в карты, и с немалым успехом.

- Да неужели?

- Ну да. И нахожусь в великолепном расположении духа. Хотел бы поделиться своей удачей со всем белым светом. Вот, сударь. Возьмите этот шиллинг и выпейте за мое здоровье.

Он взял монету, поглядел на нее, и алчность взяла верх над долгом.

- А если вы гоняетесь за квакерами, - продолжал я весело, едва монета перекочевала в его карман, - так я видел, как двое самого угрюмого облика пробежали вот там не далее трех минут тому назад.

Он посмотрел на меня и ухмыльнулся во весь беззубый рот.

- Спасибо, сударь. Но ворота-то уже закрылись. И если вы еще будете тут, когда я вернусь...

- Не бойся! А теперь припустите, не то не догоните их.

Они кинулись прочь, и я испустил глубочайший вздох облегчения, а потом повернулся к Томасу, который совсем позеленел.

- Ты мне должен шиллинг, - сказал я. - А теперь уберемся отсюда.

Мы молча пошли к Новому колледжу; нам необходимо было поговорить, но у меня и думать нечего было: я же делил комнату с моим наставником, а он, наверное, уже лег спать. Томас, однако, был теперь магистром богатого колледжа, мог свободно приходить и уходить, не считаясь с запретами, превращавшими мою жизнь в ад. Пусть его комната была маленькой и убогой, зато ему не приходилось делить ее со своими студентами - великолепное нововведение, которое вызвало много толков и пересудов.

- Друг мой, ты, наверное, совсем помешался, - сказал я в бешенстве, едва дверь закрылась. - О чем ты думал? Если уж тебе так приспичило, уступай своим чувствам наедине с собой, но выставлять их напоказ, подвергая себя опасности попасть в тюрьму, когда надеешься получить приход и жениться, это чистейшее безумие.

- Я не...

- Ну конечно, нет! Ты просто оказался среди квакеров, не зная, кто они такие, а из окна вылез и побежал, только чтобы поразмяться.

- Нет, - сказал он, - я был там по своему выбору, но по веской причине.

- Никакая причина не может быть достаточно веской!

- Я пошел, чтобы поговорить кое с кем. Показать, что мне можно доверять.

- Почему?

- Потому что я все-таки могу прихода не получить.

- И не получишь, если будешь вести себя так.

- Ну выслушай же меня, - сказал он умоляюще. - Гров старается его добиться и уже заручился поддержкой нескольких членов факультета, на которых я рассчитывал. А теперь он уламывает смотрителя.

- Но как?

- Да очень просто. Говорит, что он стар и холост, тогда как я, конечно, женюсь и обзаведусь детьми. По сравнению его потребности невелики, и треть своего годового дохода он будет отдавать колледжу.

- А он может это сделать?

- Если он получит приход, то сможет поступать, как ему заблагорассудится - деньги ведь будут принадлежать ему. Он рассчитал, что лучше иметь две трети от восьмидесяти фунтов годовых, чем вовсе ничего. А Вудворд очень заботится о доходах колледжа.

- А ты не можешь предложить того же?

- Разумеется, не могу, - сказал он с горечью. - Я хочу жениться. А ее отец даст согласие, только если я буду получать полную сумму. Как бы ты поступил, если бы я пришел и сказал, что треть буду отдавать?

- Найди другую жену, - посоветовал я.

- Джек, она мне нравится. Очень хорошая партия, если я получу приход.

- Понимаю твои затруднения. Но не вижу, почему из-за них приходится прыгать в окно.

- Гров не годится в пастыри. Он бросит тень на Церковь, вываляет ее доброе имя в грязи. Я давно это знаю, но пока он не посягнул на приход, это меня не касалось.

- Но я все равно не понимаю.

- Он блудник, я в этом уверен. К стыду колледжа и церкви, он тешится плотью с этой своей служанкой. Это позор! И если его лицемерие будет изобличено, колледж, отдав ему приход, подвергнет свое доброе имя опасности. И я хотел узнать правду.

- На собрании квакеров? - переспросил я, не веря своим ушам. История выглядела все хуже и хуже.

- Эта его служанка иногда их посещает, и, говорят, она пользуется у них уважением, - сказал он. - Они ставят ее очень высоко по причинам мне непонятным. И я подумал, что если пойти туда, то она доверится мне.

Боюсь, тут я расхохотался.

- Ах, Томас, милый мой друг! Только ты способен попытаться совратить девушку, стоя на коленях в молельне!

Он стал пунцовым.

- Ничего подобного у меня и в мыслях не было!

- Уж конечно, нет. А кто, собственно, эта тварь?

- Ее зовут Бланди. Сара Бланди.

- Я ее знаю, - сказал я. - И думал, что она хорошая девушка.

- Это только показывает, как ты ненаблюдателен. Ее отца застрелили как смутьяна, мать - ведьма, а сама она росла в адской общине, с десяти лет отдаваясь каждому, кто хотел ее взять. Я много наслышан об этих людях и о том, что они творят. Говорю тебе, я содрогаюсь от одной мысли о том, чтобы вступить с ней в разговор.

- Ну конечно, распевая псалмы и молясь об избавлении от искушения, ты обретешь ее расположение самым чудесным образом, - сказал я. - Но ты уверен? Я встречался с этой девушкой и ее матерью. Для дочери ведьмы она слишком уж красива, а для дьявольской блудни выражается слишком учтиво.

- Нет, я не ошибаюсь.

- Ты с ней разговаривал?