Великое княжество Литовское и белорусский национальный миф

Приводя примеры белорусских концепций, литовский специалист, как можно понять из текста его работы, выражает скептическое отношение к идеям белорусских коллег. Даже вполне умеренная позиция Алеся Кравцевича не устраивает Дубониса и он старается обосновать именно брутальный, захватнический характер создания ВКЛ.

Автору этого текста, честно говоря, так и не удалось увидеть в работе литовского историка хотя бы одного веского аргумента, основанного на достоверных источниках, в пользу кровавого захвата летописными литовцами земель древнерусских княжеств, располагавшихся на территории будущей Беларуси. К примеру, эпизод с установлением в Полоцке правления литовского князя Товтивила показан у Дубониса так:

«В такой запутанной политической ситуации Полоцкий стол и занял Товтивил. В данном случае важна не дата его появления в Полоцке, но комплекс политических сложившихся обстоятельств, открывший ему путь на княжение. В 1255 г. успешно функционировал военно-политический союз Миндовга с Ливонским орденом: орден устоял перед территориальными претензиями рижского архиепископа, Миндовг принялся овладевать Русским королевством. Товтивил, как полоцкий князь, устраивал всех. Христианин-католик, он всего несколько лет тому назад был другом и соратником ливонских правителей во время войны против Миндовга, пользовался уважением в Рижской церкви. В то же время он примирился со своим дядей — королем Миндовгом, пусть и наверняка не вернув своей вотчины в Литве. В то время влияние на Полоцк дома рассорившихся владимиро-суздальских Ярославичей не прослеживается. Политические сделки и манипуляции предоставили возможность литовской знати, баронам короля Миндовга, посадить своего князя в стратегически важном военном и торговом центре у Даугавы».

Следует уточнить, что под «Русским королевством» литовский историк понимает тут именно королевство, упоминаемое в булле Папы Римского, которое отождествляет с Полоцким княжеством. Выше уже было показано, что относительно прячущейся под личиной Русского королевства древнерусской земли у исследователей нет единого мнения.

В публикации Дубониса обращают на себя внимание заключения, сделанные скорее в духе наивной публицистики, а не строгой научной работы «устраивал всех» и «пользовался уважением в Рижской церкви», которые основаны, разумеется, на домыслах. У историков нет точных сведений о датах примирения Товтивила с Миндовгом, как и об уровне этой сомнительной дружбы смертельных врагов. Но главные вопросы вызывает нелогичный вывод исследователя: «Политические сделки и манипуляции предоставили возможность литовской знати, баронам короля Миндовга, посадить своего князя в стратегически важном военном и торговом центре у Даугавы».

Как примирение Миндовга и Товтивила или предполагаемое «уважение в Рижской церкви» доказывают, что Товтивил был именно ставленником окружения Миндовга в Полоцке, тем более, что к моменту вокняженья литовского князя у полочан, история противостояния двух литовских правителей включала несколько боевых столкновений?

Почему полочане не могли сами принять Товтивила к себе, как это сделали псковичи, когда пригласили княжить другого принципиального врага Миндовга, Довмонта?

Вызывают улыбку и «бароны короля», ведь использование западноевропейского титула применительно к боярам, явно находящимся в политической системе Древней Руси, выглядит крайне забавно.