Великое княжество Литовское и белорусский национальный миф

Далее литовский специалист продолжает описывать историю Полоцкого княжества, но изложенные события, скорее подтверждают мирный характер взаимодействий литовцев и полочан. Подобная особенность взаимодействия политических акторов региона становится, постепенно, настолько явной, что даже сам Дубонис замечает: «Полоцк относительно мирно, без кровавых войн оказался в подчинении Литвы…», но ту же, как бы припомнив, что он пишет летопись великого литовского завоевания, доктор Артурас добавляет «Но даже мирная экспансия проводилась с использованием силы, а не добровольно». Честно говоря, фраза «мирная экспансия проводилась с использованием силы» звучит примерно таким же оксюмороном как «мирная война», или даже «горячий лёд».

Итак, как показано выше, попытки обосновать литовский захват земель будущей Беларуси натыкаются на преграду, создаваемую отсутствием каких-либо достоверных, не взятых из поздних летописей, свидетельств агрессивной и успешной борьбы литовцев с жителями древнерусских княжеств, ради захвата поселений, расположенных на территории будущей Беларуси.

Это не значит, что контакты славян и балтов были исключительно мирными, но главное, что тут стоит подчеркнуть: даже апологеты истории некоего захвата, а то и порабощения предками литовцев предков белорусов не могут, не смотря на усилия, хоть сколько-нибудь убедительно доказать свою позицию, а вместо этого, иногда, доказывают как раз мирный, в основном, характер взаимодействия, что и следует из приведённого выше текста литовского автора.

Кроме того, следует ещё раз заметить, что само значение предполагаемого захвата Миндовгом Новогородка преувеличено, так как стычки феодалов на ранних этапах становления державы, разумеется, не определяют, сами по себе, национальный характер полиэтнического государства, который зависит от политической и культурной роли того или иного этноса.

Сочетание культурной доминации предков белорусов с их политической субъектностью, в совокупности и приводят к тому, что нынешние белорусы могут считать наследие ВКЛ своим, о чём ещё будет сказано далее.

О том, был ли Новогородок столицей ВКЛ и местом коронации Миндовга

Литовские исследователи справедливо указывают на то, что фактов, доказывающих столичность Новогородка в современных Миндовгу, известных летописях, таких как ГВЛ, не обнаружено. При этом нет сомнений, что Новогородок был крупным и значительным городом в землях подвластных князю и принадлежал ему лично, о чём свидетельствует указанный в ГВЛ факт передачи города Роману Даниловичу, от самого Миндовга, тогда как Волковыск и Слоним передаются от Войшелка.

Попытки литовских историков объявить Кернаве столицей формировавшегося государства выглядят ещё менее убедительными, чем гипотезы о столичном статусе белорусского города, так как литовское поселение, в отличие от Новогородка, даже нельзя убедительно, на основании прямого указания достоверных летописных источников, «привязать» к Миндовгу, то есть доказать, что князь хотя бы владел Кернаве, если, конечно, не считать, что утверждение о подчинении Миндовгом всей Литвы должно автоматически означать власть правителя и над Кернавским поселением. При этом один из элементов Кернавского городища называют «Троном Миндовга», что, вне всякого сомнения, является ярким примером исторической фантазии, в которой литовские исследователи нередко обвиняют белорусских коллег.

Тут автор может озвучить гипотезу о том, что принцип проживания в небольшом, уединённом месте, где князя окружали только самые близкие и доверенные люди, мог быть перенят Войшелком от отца, для которого таким местом, в теории, являлась летописная Рута (Ворута), которую зачастую хотят видеть некоей столицей Миндовга. По сведениям ГВЛ, Войшелк жил в монастыре «на реке Неман, между Литвой и Новогородком». Считается, что речь тут о Лавришевской обители. Разумеется, склонность Миндовга и Войшелка к использованию небольшой личной резиденции в качестве своеобразной столицы является лишь предположением.

Утверждение о коронации Миндовга в Новогородке, как можно понять из вышеизложенного, небезосновательно оспаривается, потому что современные событиям, известные документы, не подтверждают эту версию. Кроме того, сама по себе коронация в каком-то городе совсем не означала столичности данного населённого пункта.

Из ГВЛ известно, что Даниил Галицкий, получивший королевский титул в тот же период, что и правитель Литвы, был коронован в Дорогичине, важном городе Галицко-Волынского княжества, который, однако, не мог считаться столицей страны.

Посол Папы Римского подносит Даниилу королевскую корону. Изображение XIX века.