Великое княжество Литовское

«А разве когда‐нибудь думали-гадали, что великий царь Московский, во всем свете славный и страшный, с братьями, воеводами и думными людьми будет пленником польского короля? А разве когда‐нибудь наши предки мечтали о том, что московская столица будет в руках короля польского и займется его людьми, а весь народ московский принесет королевичу польскому Владиславу верноподданническую присягу в том, что ему самому и потомкам его сами они и потомки их будут служить, иного царя и государя не похотят иметь как из чужих, так из своего московского народа, помимо королевича Владислава? С его титулом вырезаны были печати; его именем делались все правительственные дела, всей земле посылались приказы, и все слушались их; во всех церквах молились за него Богу, как за своего государя; царем государем его звали; с его титулом чеканили монету; королю его милости и сыну его, даже в отсутствие его, подавали просьбы и били челом о боярстве, о чинах и должностях, об именьях и денежном жалованье: и раздавал его королевская милость всякие чины, должности, денежное жалованье в бытность как в земле Московской, так и в Польше и Литве, и не только московскому народу, но и польскому и литовскому: по его приказу из московской казны выдавалось по тысячам и по десяткам тысяч злотых; из московской казны платилось жалованье жолнерам, до несколько сот тысяч злотых выдано польским людям: и наконец, сокровища неоцененные – короны, скипетры, державы, украшения королей и великих монархов, которые московские монархи собирали много лет не только со своих государств, но и с иноземной добычи, – все были расхищены: даже не пропущены были церкви, дома Божии, иконы, украшенные золотом, серебром, жемчугом, дорогими каменьями, золотые и серебряные раки: все было обокрадено и ничего не оставлено».

Битва за Москву

Под Смоленск к новому царю отправилось представительное посольство в числе 1246 человек. Везло оно и, так сказать, наказы избирателей, среди которых первым требованием было принятие Владиславом греческой веры в Смоленске от митрополита Филарета и смоленского архиепископа Сергия, чтоб пришел в Москву православным.

Россия – страна с глубокими православными корнями; царя-католика не могло быть в ней по определению. Владислав же рассчитывал впоследствии занять престол Речи Посполитой, где королем не мог быть некатолик. Эта дилемма стала миной замедленного действия – одной из многих. Но пока что поляки и литовцы были хозяевами положения; бояре, в страхе перед Лжедмитрием и собственным народом, сами попросили оккупантов войти в Москву и Кремль.

Избранный царь по‐прежнему не спешил к своим подданным, от имени Владислава правил наш недавний знакомый – велижский староста Александр Гонсевский. Сделавший молниеносную карьеру от воеводы в небольшом пограничном городке до фактически правителя одного из крупнейших в Европе государств, он неплохо управлялся с новыми обязанностями. По словам польского хрониста, «Госевский часто умел делать тщетными замыслы неприятеля, останавливал его пыл и не упускал ничего, что принадлежало к заботам его власти и чем отличается деятельность храброго вождя».

Гибель Лжедмитрия II в декабре 1610 года пробудила от спячки московитов, все чаще стали раздаваться призывы к изгнанию оккупантов. Основу первого всенародного ополчения составили вольные казаки под началом Ивана Заруцкого и князя Дмитрия Трубецкого, а также дворянские отряды Прокопия Ляпунова. Союз столь различных социальных слоев не мог быть прочным, и его коварно разрушил Александр Гонсевский, если судить по известиям Станислава Кобержицкого – биографа королевича Владислава:

«Против Ляпунова, самого мужественного и сильного воеводы русского, он употребил необыкновенную хитрость. Донские казаки составляли значительную часть неприятельского войска; их привел гетман Заруцкий, всей душою преданный вдове самозванца. Ляпунов обманывал гетмана надеждой, что, по изгнании поляков, сын Марины будет возведен на престол. Госевский, желая ослабить и силы Ляпунова удалением от него казаков и войскам чужеземным внушить подозрение к русским, подделался под руку и печать Ляпунова и написал от его имени воззвание к народу – в назначенный день неожиданно восстать всем и истребить казаков до последнего. Воззвание вручено было человеку, знавшему тайну; оно досталось в руки казакам и произвело ужасное волнение. Тотчас Ляпунова позвали на суды, напрасно он клялся всем священным, что ничего подобного не писал, что это ковы врагов; напрасно призывал Бога в свидетели своей невинности – рассвирепевшие казаки убили его. Русские были поражены страхом; а казаки с той поры не доверяли русским. И так проделка Госевского сошла с рук удачно – погиб Прокопий Ляпунов, муж отличавшийся телесной красотою, заботливостью в делах, заслуживший в народе славу человека искусного и опытного в войне».