Великое княжество Литовское

Среди всеобщего беспорядка присутствие духа сохранял, пожалуй, лишь Иеремия Вишневецкий. «Какой‐то тяжелый и фатальный год постиг нашу отчизну, – пишет князь архиепископу Гнезненскому. – Начиная с первых ее поражений и до теперешних, последних, мы обречены переносить это несчастье. Не хочу об этом вспоминать, чтобы скорбью не умножать скорбь, тем более что я не сомневаюсь в том, что вы… имеете достоверные и точные сведения о разгроме столь хорошо снаряженных и немалых войск. Не могу понять, случилось ли это в результате божьего гнева или же какой‐то непредусмотренности. Об одном только вынужден скорбеть, что спокойствие и слава наших народов так позорно растоптаны их подонками плебеями и данниками».

Вишневецкий не обвиняет никого в поражении под Пилявцами, он спасает то, что можно спасти:

«Однако чего бы только нам небо и несчастие наше терпеть ни приказали, нам надлежит, умоляя величие Божие, не пренебрегать средствами, направленными на сохранение отчизны, из коих самое лучшее – это быстрейшее пополнение войск, которые, наконец, умолив Бога, смогли бы остановить этого неприятеля, который так стремительно наступает на отчизну. Поэтому я, следуя горячей настойчивости рыцарства, сам остался, чтобы, взяв на себя совместно с… коронным подчашим командование, как‐нибудь задержать рассеянные войска и вывести отчизну из такого тяжелого положения».

Вишневецкий возглавил остатки войска и занялся вербовкой новобранцев. 29 июня 1649 года Хмельницкий задумал уничтожить стоявшее под Збаражем польское войско. Кроме казаков, полякам противостояли татары и прибывшие на помощь запорожцам донцы – польский хронист пишет, что «способных к бою было больше, чем 300 тысяч». Войско Вишневецкого по оценке другого шляхтича не составляло и 8000 человек.

Князь проявил тут себя и как талантливый фортификатор; он окружил лагерь огромными валами, «которые по размерам годились для 100 тысяч войска». Более месяца осажденные отражали атаки татарско-казацкой армии и сами совершали успешные вылазки. Вишневецкий был всегда на самых трудных участках. «Князь… впереди кричит: “Эй! Детки! За славу Божью, за отчизну милую и погибнуть любо!” Из огня в огонь бросается», – описывает одну из контратак польский хронист.

В то время как Вишневецкий практически в одиночку сражался с восставшей Украиной, прочие магнаты в силу своих амбиций не желали поступать под чье‐либо руководство. А ведь силы имелись немалые! Автор письма, датированного второй половиной июля 1649 года, перечисляет их:

«Пан брацлавский под Дубной имеет 3000 человек; п. Корицкий имеет 2 хоругви п. воеводы краковского, князь Корецкий – 600, стоит под Яружином; п. староста сокальский 1000 под Бродами, п. Минор 1000 под Жолбужем, галицких поветов 1000 под Галичем, скитаются все они, как блуждающие овцы, не сосредоточиваются и в такой обстановке применяют эти церемонии. Не дает им, как видно, Г. Бог столько разума, чтобы исправились все и сосредоточивались при князе (Вишневецком)».

В начале августа к Зборову подошло польское войско во главе с новым королем Яном-Казимиром. Хмельницкий оставил пехоту осаждать Вишневецкого, а сам с конницей и татарами направился к Зборову. 5 августа 1649 года королевское войско потерпело очередное поражение. От полного уничтожения поляков спас канцлер Оссолинский тем, что подкупил татарского хана Ислам-Гирея.

Вишневецкий был для Хмельницкого, что кость в горле; он понимал, пока жив этот магнат – ему не добиться полного успеха на Украине. Князь стал личным врагом казацкого гетмана – таким же, как убивший когда‐то его малолетнего сына Чаплинский.

Хмельницкий использовал все средства борьбы с воинственным князем; он не только воевал, но и отчаянно интриговал, пытаясь поссорить Вишневецкого с другими магнатами. Устранение Вишневецкого всегда было для Хмельницкого одним из главнейших условий мирного соглашения с Польшей.

15 ноября 1648 года Хмельницкий направил письмо сенату, выставляя виновниками всех происходящих бед двух панов – Конецпольского и Вишневецкого, и требовал, чтобы они и сенатом были объявлены виновными.

Во время переговоров с Адамом Киселем казацкий гетман напоминает: «Я не получил удовлетворения за обиды, нанесенные Чаплинским и Вишневецким. Первый должен быть непременно мне выдан, а второй наказан, потому что они подали повод ко всем смутам и кровопролитию». В проекте условий мира с Речью Посполитой, представленном Хмельницким, ненавистный князь тоже не обойден вниманием. «Иеремия Вишневецкий никогда не должен быть гетманом коронным», – гласит один из пунктов этого документа.