Великое Лихо. Слуги Карающего Огня

И вдруг Луню словно обожгло — вот что он видел во сне! Не от Большой Беды уходили в леса роды — от войны! Сон, он и есть сон, может и вещим быть, а может и впустую привидется, но что-то подсказывало Луне, война не обойдет родские леса стороной… А он-то, воем мечтавший быть и сложить голову почетно, за землю родную, сидит здесь, в мирном Загорье, за две луны пути почти-что от дома! И почему все так обернулось?

Шык и Луня весь вечер провели на крыше Башни, вглядываясь в ведущую к Большому Ходу дорогу — не покажется ли новый гонец, не привезет ли он каких еще вестей? Но каменистая дорога, вьющаяся над пропастью, была пустой и безжизненной, и не появился на ней ни зверь, ни человек…

К ночи низкие, серые тучи вдруг разметало студеным ветром, подувшим с гор. Как-то очень быстро и резко похолодало, дыхание стало оборачиваться белесым паром, захолодели отвыкшие за лето от мороза уши, носы и пальцы рук.

Роды спустились вниз — отдеться потеплее. Отдельные Покои в Башне отапливались очагами, но на лестнице и на этажах гулял знобкий ветер, и волхв даже специально сотворил ограждающее заклятие от гарцев, а то налетят, поганцы, выдуют из дома тепло, а там, следом, глядишь, и другая нежить пожалует.

Завернувшись в теплые плащи, роды спустились на первый этаж. Вот где было тепло и уютно! В конюшне переступали копытами и хрупали зерном кони, от громадного очага веяло домашним, мирным и покойным, пахло свежим житом, мясной похлебкой, жарениной, сновали туда-сюда Ведовы слуги.

— Не угодно ли гостям хозяина моего отведать, что Бо послал? раздался за спинами родов голос старшего Ведова слуги Зугура. Шык с Луней обернулись, и волхв кивнул:

— Отведаем, и с большой охотой!

Сели прямо тут, за большой стол у очага. Зугур сам принес родам мисы с похлебкой, блюдо с жареным мясом, кувшин взвара, житные лепехи и сыр. Расставив всю снедь на столе, он уже собрался уходить, но Шык остановил его и пригласил присесть, поесть с ними и поговорить.

Зугур нехотя согласился, сел на лавку супротив Луни, но от еды отказался, сказавшись сытым. Он положил скрещенные могучие руки на стол и вопросительно посмотрел на волхва. Шык налил себе взвара, отхлебнул и спросил:

— Скажи, Зугур, не ошибаюсь ли я — ведь ты вагас по рождению?

Слуга мага кивнул:

— Да. Я из Зеленого коша, мы кочуем по всей Великой Степи вдоль Спящих гор от Южного моря до озера Кровавой воды.

— А как ты язык наш так хорошо выучил? — снова спросил волхв. Зугур усмехнулся:

— Тут, в Звездной Башне, почитай, каждый человек родский язык знает хозяин постарался. Когда он заклятие придумывал, чтобы чужой язык за ночь уразуметь, то на нас пробовал — выйдет, не выйдет? Вышло вот…

— Понятно. А скажи, знакомы ли твои родичи с хурами? — продолжал спрашивать волхв.

— Хуры — это те люди, что ползают по скальным кручам, словно муравьи по камням? Да, мы встречались с ними… Бывало только, что их вождям было некому рассказать об этих встречах! — Зугур хищно ухмыльнулся, но потом поник головой:

— Я знаю, почему ты спрашиваешь меня обо всем, что касаемо нас и хуров, о Шык Костяная Игла, но поверь, я мало могу тебе поведать — меня увезли из Степи десятилетним мальчиком, отдав в заложники арам, ведь я сын вождя Зеленого коша, и отец отдал меня, как знак дружбы и обязательства не нападать на проезжающих по Малому Ходу, что идет по нашим землям от южных отрогов Серединного до земли хуров… Я покинул Степь ребенком, и мало что помню. Наверное, я больше ар, чем вагас, ведь здесь я рос, мужал, учился держать меч и управлять людьми.

Шык помолчал, потом спросил напрямик:

— Как думаешь, Зугур, нападут ваши на наших? И еще — смогут ли вагасы одолеть хуров и выгнать их из своих степей?

Зугур только молча отрицательно помотал головой — не знаю, мол, встал, поклонился и отошел от стола, оставив родов одних.

— И этот ничего не знает! — с досадой проворчал Шык: — Сидим тут, как бобры в хатке, и не видим, не чуем, что медведь уже на крышу наступает!

* * *

Ночью разразилась буря. Вечерний ветер, что начал дуть с отрогов Серединного, все крепчал и крепчал, а к полуночи Луня, лежащий в кровати, под ворохом теплых шкур, без сна, вдруг услыхал, как стих на миг вой и свист за закрытыми ставнями окнами Башни, а потом вдруг ударило так, что заскрипели по всем Покоям двери, зашелестели покрывала на стенах, и на лице ощутилось студеное дыхание гор.

Буря бесновалась и ярилась до самого утра, а когда с рассветом пошла на убыль, из-за гор пришли низкие, чернобрюхие тучи, и повалил снег, первый снег новой зимы. У родов этот день считался праздничным, но тут, в Загорье, двум родам было не до веселия — вернулся от правителя Бодана Вед, и привез он вести недобрые, а то и страшные.

Бодан не прислушался к просьбам мага, мало того, он отказался принять созванных магом мудрецов из других земель!