Великое Лихо

Внутри избы волхва было темно. Свет попадал сюда лишь через узкие щели-прорубы, устроенные в стенах так, чтобы солнце в разное время освещало то один, то другой угол - так для чародейства разного надобно.

Вдоль стен шли низкие полати, на которых были разложены всякие волховские припасы - шкурки зверей, кости и камни, сухие листья, прибитые деревянными гвоздочками к сухим ольховым плашкам, амулеты и обереги, шишки, грибы, мох и пучки колдовских трав. Терпкий, пряный и пьянящий дух стоял в избушке, но он не дурманил голову, а напротив, яснил и свежил, словно весенний ветер в березольный месяц...

В углу, в обложенном камнями очаге, еле-еле светились багровым угли прогоревших дров, под стрехой, над низким деревянным ложем волхва, возился черный грач, а над очагом висела на стене знаменитая Костяная Игла длинный, в четыре локтя, посох, вырезанный из цельной кости невиданного зверя индра, некогда повсюду водившегося на земле, а ныне сгинувшего, дар арского волхва Веда молодому ещё Шыку, когда тот побывал у аров и учился непонятному родам, но полезному волховству...

Силу тот посох имел не малую, да и значение у него было особое - мог он принадлежать лишь самому могучему родскому волхву, защитнику и обережнику отчего края, и никому больше. Правда Луня, привыкший видеть чародейную клюку все больше на стене, в душе считал, что все это байки. В жизни, по мыслям ученика волхва, важнее и полезнее лук с десятком добрых кленовых стрел или рогатина с бронзовым навершием. А посох - так, для важности...

- Садись! - кивнул Шык переодевшемуся Луне на низкую дубовую скамейку: - А ну, перечисли-ка для начала всех Лихих Раден, упаси нас от них Род!

- Тряся, Жара, Знобя, Гнетя... - уныло начал Луня: - Груда, Глуха, Лома, Пухна...

"Не прав, ой, не прав Луня про себя!" - слушая ученика, думал волхв: "Ишь ты, воем он хочет быть! И я хотел, когда был вот таким же... стригунком! Да нет, парень, не твоя это судьба, дар у тебя, и волхв из тебя выйдет зело могучий! А насчет Вычачи... Слов нет, силен парень, среди старших родов ни у нас, Медведей-Велесов, ни у Волков, ни у Рысей, ни у Лис таких больше нет, а уж во младших родах и подавно... Силен-то силен, но тут дело в другом - Вычачу не волховству учить, а от волховства отучивать надо - черное семя в душе у паренька, если тайные знания ему подарить, Черный волхв из него получится, и не мало бед принесет он родам, ой, не мало..."

- ...Желта, Корча, Глядя, Слепя, Невя! - уверенно закончил перечислять Луня болести человеческого тела.

- Так-так... - покивал головой Шык: - Ну, а теперь - какими травами и наговорами от... Пухны, скажем, защитишь ты, волхв, старца, девку-нерожанку, и воя могучего?

- Для старца возьму я травы-колюки, в серпень собраной на еловой поляне... - начал было Луня, но тут из-за бревенчатых стен донеслось:

- Шык! Шык! Волхв, беда случилось, вож кличет!

Шык распрямился, словно верхушка дерева, освободившаяся от снежной шапки, шагнул из избы. Луня поспешил за ним, как всегда, врезался лбом в низкую притолоку, и потирая наливающуюся синевой шишку на лбу, побежал догонять широко шагающего через лужи волхва, размышляя на ходу, как так получается - волхв через дверь проходит, не сгибаясь, и ничего, а он, Луня, каждый раз о дубовину бьется, как бы ни гнулся?.

Шык шел через городище, мимо рубленных в лапу изб родов, чьи коньки украшали резные петухи, оберегавшие хозяев изб от всех бед, мимо Общей горницы, где собирались зимами роды на тризны и пиры, мимо столбов с медвежим ликом Влеса, покровителя их рода, прямо к хоромине вожа.

Вож рода Влеса, Бор Крепкая Рука, могучий, нестарый ещё муж, соломоволосый, как и все роды, ждал волхва на крыльце, опершись на Посох Рода с навершием в виде медвежей лапы.

- Беда, волхв! - рявкнул он издали, взмахнув посохом: - Бабы в лес за Синий Камень по малину пошли, и нашли мертвого ара! Нехорошо он умер, страшно... Сердце из груди ему выгрызли, кости все поломали, коня убили... К нам ехал, точно, глаги при нем. Я в арском не силен, сам знаешь, но твое имя прочесть сумел. Вот такой подарок нам Ный поднес, чтоб его Яр спалил! Пойдем, Шык, в Маровой горнице он...

Горница Мары, низкий дом, все стены которого были покрыты черной смолой и разрисованы красными гневными зраками бога честной смерти, справедливости и силы Пра, чтобы слуги Ныя не охотились здесь за душами умерших, располагался на отшибе, за частоколом городища, на берегу небольшого круглого рукотворного пруда. Серебристые ивы склонили к воде свои длинные ветви, словно людские вдовы в печали застыли у места последнего покоя своих мужей...

Бор, Шык, Луня, старая Дара, что служила богини смерти Маре, и воевода рода Влеса Скол Каменный Топор остановились на пороге Черной горницы, и прежде чем войти, трижды окурили себя пахучей веткой можжевельника из священного костра - чтобы душа убитого ара не присосалась к душам живых, и не вырвалась из горницы Мары.