Великое море. Человеческая история Средиземноморья (ЛП)

К началу 1530-х годов Хайреттин завоевал доверие преемника Селима, Сулеймана, и даже был вызван ко двору в Константинополе, чтобы посоветовать стратегию в западном Средиземноморье, поскольку главным вопросом было, насколько интенсивно турки должны поддерживать давление на своих испанских соперников. Великий визирь Ибрагим-паша, как говорят, подтолкнул Барбароссу к дерзкой атаке на Фонди, на итальянском побережье к югу от Рима, в надежде захватить в плен прекрасную вдову Джулию Гонзага, чей муж был повелителем этого региона. Согласно легенде, она спаслась полуголой, когда турки били по воротам Фонди, хотя на самом деле ее даже не было в Фонди в ту ночь.17 Неаполитанский вице-король придерживался мрачного мнения, что южная Италия - это новый Родос, последний пограничный пункт на краю туркменского государства.18 Неудивительно, что именно Хайреттин командовал флотом, который османский султан направил в Тунис в 1534 году, после того как король этой страны, известный своей подозрительностью к туркам, умер и началась борьба за престолонаследие. Барбаросса набросился на город, но Карл V предпринял контратаку и продолжал наступление, несмотря на угрозу Барбароссы уничтожить 20 000 христианских рабов, содержавшихся в Тунисе. Карл отвоевал Тунис в 1535 году, прагматично доверив его младшему сыну предыдущего короля, хотя и потребовал от него большой дани: 12 000 золотых, двенадцать соколов и шесть прекрасных коней.19 Но если Карл считал, что заслужил поздравления своих подданных с победой в Тунисе, то вскоре он понял, что был слишком оптимистичен. Через несколько месяцев флотилия выскользнула из Алжира и направилась на Менорку, где люди Барбароссы нагло подняли испанские флаги на своих мачтах и дерзко вошли в огромную естественную гавань Маона. Они разграбили город и приобрели 1800 рабов.20

II

Христианская реакция на распространение турецкого влияния на западное Средиземноморье приняла две формы: конфронтации и приспособления. Французский король, Франциск I, оказался готов сотрудничать с турками, к вящему удивлению своих многочисленных соперников; в Испании же борьба с османами рассматривалась как продолжение и усиление великого крестового похода, который христиане давно вели против мавров. Карл V обратился за "помощью и руководством к нашему Создателю", надеясь, что с божественной помощью ему удастся сделать "то, что кажется наиболее эффективным против Барбароссы".21 Под командованием генуэзского адмирала Андреа Дориа началось контрнаступление христиан.22 Семья Дориа произвела на свет многих великих генуэзских адмиралов предыдущих веков, и Андреа был сам себе хозяин: он продемонстрировал свою независимость, не приняв личного участия в нападении на Неаполь, предпринятом Франциском I в 1528 году, а затем переметнулся от Франциска к Карлу V. Но, скорее всего, на службу Карлу V его поманили скорее деньги, чем принципы. Он управлял собственным флотом, хотя имел доступ к верфям своего родного города; он нанимал добровольные команды, к которым добавлялись различные каторжники; его успехи сделали его популярным среди добровольцев, хотя он и ввел моральный режим, в котором богохульство было строго запрещено.23 Во многих отношениях он является зеркальным отражением Хайреттина Барбароссы, сочетая в себе независимость и готовность работать на благо дела. Отправленный против Греции в 1532 году, он доказал новому хозяину свою ценность блестяще выполненным захватом военно-морской базы Корон на южной оконечности Пелопоннеса. Дориа прорвался через турецкий кордон и высадил собственные войска, к изумлению своих врагов. В период своего расцвета Корон и Модон были "двумя глазами Венецианской империи", защищая торговые пути, идущие на восток от Ионического моря. Отвоевание Корона у турок было большой стратегической победой; Сулейман отправил шестьдесят галер в надежде отвоевать его снова, но Дориа отбил их.24