Великое море. Человеческая история Средиземноморья (ЛП)

Период между битвой при Лепанто и серединой XVII века обладает определенным единством. Барбарийские пираты не исчезли - более того, они стали еще более пиратскими, в том смысле, что османы позволили им более свободные действия, поскольку Возвышенная Порта больше не рассчитывала распространить свою прямую власть вглубь западного Средиземноморья.1 Западное Средиземноморье также подвергалось жестоким набегам христианских корсаров - к Мальтийским рыцарям теперь можно было добавить рыцарей Санто-Стефано, тосканских пиратов и святых воинов, чей орден был основан в 1562 году тосканским герцогом Медичи. Как и венецианцы, они привезли несколько османских знамен с победой при Лепанто; они до сих пор нелепо висят в их церкви в Пизе, ежедневно провозглашая веру в ислам среди благовоний католического ритуала. Было бы излишним повторять бесконечную сагу нападений и репрессий, когда христианские рыцари Мальты или Санто-Стефано набирали очки у барбарийских корсаров; самыми несчастными жертвами всегда становились те, кого уносили в рабство с палуб захваченных торговых судов или с берегов Италии, Испании и Африки (французы были относительно неуязвимы для мусульманских рейдеров благодаря своим связям с османским двором). Галеры из Сицилии продолжали патрулировать моря в надежде защитить итальянские владения испанского короля от морских разбойников, но крупномасштабная галерная война сошла на нет не только потому, что новые типы кораблей считались более эффективными, но и потому, что стоимость строительства и содержания галер была непомерно высокой. Несмотря на это, сразу после Лепанто османы реконструировали свой военный флот. На Западе царила тревога: было принято считать, что османы предпримут второе большое наступление на христианскую цель.

Однако Возвышенная Порта утратила вкус к морским войнам и была довольна тем, что оставила испанцев в покое, продолжая традиционное соперничество с шиитскими императорами Персии. Это было очень удобно, так как испанские интересы также теперь были направлены в сторону от Средиземноморья; главной целью Филиппа II была победа над новым типом неверных, которые заполонили всю Северную Европу: протестантами. Филипп был опутан войнами с Елизаветой Английской и своими мятежными подданными в Низких странах. Он избавился не только от османов, но и от морисков, чьи земли в Андалусии были обезлюжены и заброшены.2 Кроме того, он получил неожиданный приз в виде Португалии и ее заморской империи. Преисполненный крестоносной бравады, молодой король Португалии Себастьян привел свои войска к крупному поражению в Марокко в 1578 году, после чего его сменил последний представитель дома Авизов, кардинал Генрих, а после его смерти без наследника в 1580 году португальская корона перешла к Филиппу Испанскому, который не стал активно реализовывать давнюю португальскую мечту о покорении Марокко.3 Средиземноморье выглядело совсем маленьким в огромном конгломерате земель, которыми Филипп управлял в Старом и Новом Свете. Итальянский политический теоретик Джованни Ботеро опубликовал в 1589 году работу "Государственный разум", которая оказалась особенно популярной в Испании. Он утверждал, что разрозненные государства по своей природе слабы, но испанцы сумели преодолеть эту проблему благодаря гибкому использованию своего флота. В рамках Испанской империи "ни одно государство не является настолько удаленным, чтобы ему не могли помочь морские силы", что позволило каталонским, баскским и португальским морякам объединить Иберию, итальянские государства короля Филиппа и даже Низкие страны в единое целое: "Империя, которая в противном случае могла бы показаться разрозненной и громоздкой, должна считаться единой и компактной с ее военно-морскими силами в руках таких людей".4