Великое наследие

Так, например, Ярослав (Осмомысл) говорил Изяславу Мстиславичу Киевскому через посла: «ать ездить Мстислав подле твой стремень по одиной стороне тебе, а яз по другой стороне подле твой стремень еждю, всими своими полкы» (Ипатьевская летопись под 1152 г.). Кроме феодальной зависимости, нахождение у стремени символизировало вообще подчиненность: «галичаномь же текущимь у стремени его» (Ипатьевская летопись под 1240 г.).

Вкладывание князем ноги в стремя было обставлено в Древней Руси соответствующим этикетом. На одной из миниатюр Радзивиловской летописи изображен князь, вкладывающий ногу в стремя. Стремя держит оруженосец, стоящий на одном колене. Все это придает особую значительность выражению «Слова» «вступить в стремя». Когда речь идет о дружине, автор «Слова» употребляет обычное выражение «всесть на кони»: «А всядемъ, братие, на свои бръзыя комони», – обращается Игорь к своей дружине, но не «вступим в стремень». Когда же речь идет о князьях, автор «Слова» употребляет выражение «вступить в стремя»: «тогда въступи Игорь князь въ златъ стремень и поѣха по чистому полю»; Олег «ступаетъ въ златъ стремень въ градѣ Тьмутороканѣ»; «вступита, господина, въ злата стремень», – обращается автор «Слова» к Рюрику и Давыду Ростиславичам. В этом различии, которое делает автор «Слова», несомненно, сказалась его хорошая осведомленность в ритуале дружинного быта.

Встает еще один вопрос: не было ли таким же символом власти, высокого положения, в известном отношении и «седло»? Если это так, то это ввело бы в тот же круг художественного мышления автора «Слова» и другое выражение: «высѣдѣ изъ сѣдла злата, а въ сѣдло кощиево». «Сѣдло злато» – это седло княжеское. Только княжеские вещи имеют эпитет «золотой» – «стремя», «шлем», «стол» (престол). Конечно, в основе этого эпитета лежат и реальные предметы, золотившиеся лишь в дорогом обиходе князя, но автор «Слова о полку Игореве» отлично понимал и другое – ритуальную соотнесенность этих двух понятий, «княжеского» и «золотого», как присущего специфически княжескому быту. Вот почему и само «слово» князя Святослава «золотое».

К феодальной терминологии XII века принадлежит и слово «обида». «Обида» – это не только «оскорбление», «вражда», «ссора», это нарушение феодальных прав в первую очередь. Понятие «обиды» было в большом употреблении в XII веке. Князья мстили друг другу свои «обиды», «стояли» за «обиду» своего феодального главы, противопоставляли «обиду» своей «чести» и т. д. Понятие «обида» стояло в центре феодальных усобиц XII века. Не раз употребляет это понятие и сам автор «Слова». Его значение автор «Слова» подчеркивает тем, что олицетворяет эту обиду, придает ей человеческий облик. Автор «Слова» опирается при этом на обычное выражение того времени – «встала обида» (ср. аналогичные выражения «встало зло», «встало коварство»): «встала обида въ силахъ Дажьбожа внука». Отвлеченное выражение сразу становится благодаря этому конкретным, приобретает черты зрительно ощутимого образа. Обида персонифицируется, она возникает, встает в русских войсках, приобретает облик девы, становится девой-лебедем, плещет своими крылами на синем море у Дона – там, где томится в плену Игорь, и плеском своим пробуждает воспоминание о временах изобилия: «въстала обида въ силахъ Дажьбожа внука, вступила дѣвою на землю Трояню, въсплескала лебедиными крылы на синѣмь море у Дону; плещучи, упуди жирныя времена». Перед взором читателя непосредственно в тексте своего произведения автор «Слова» творит художественный образ. Из отвлеченного, почти «технического» выражения, из феодального термина создается живой образ, постепенно приобретающий все большую и большую художественную конкретность.

Особая группа образов в «Слове о полку Игореве» связана с географической терминологией и географической символикой своего времени. В Древней Руси были обычными определения страны по протекающей в ней реке. Выражения «повоевать Волгу», «ходить на Дон» обычны в древнерусском языке для обозначения «повоевать страны по Волге» или «ходить походом в земли по Дону». Так же точно и в «Слове о полку Игореве» реками обычно определяются страны, расположенные по этим рекам: по Дону, по Волге, по Немиге, по Дунаю и др. Границы княжеств не запечатлевались в сознании автора «Слова». Он никогда не говорит о княжествах, не называет их, а определяет страны по городам или по рекам.

В связи с этим определением стран по рекам стоит и распространенный в Древней Руси символ победы: испить воды из реки побежденной страны. Владимир Мономах, говорится в летописи, пил золотым шлемом из Дона, покорив страну половцев (Ипатьевская летопись под 1201 г.). Юрий Всеволодович (сын Всеволода Большое Гнездо), захватив Тверь, напоил коней из Тверцы и угрожал новгородцам напоить своих коней из Волхова (Новгородская первая летопись под 1224 г.). «Слово о полку Игореве» неоднократно употребляет этот символ победы. Дважды говорится в «Слове» «испити шеломомь Дону» как о цели похода Игоря.