Великое плавание

– Вы нашли Орниччо?! – крикнул я. – Тысячи примет говорят за то, что он где-то поблизости.

– Посмотри, что здесь написано, – сказал адмирал, протягивая мне бумагу.

Я мельком заглянул в нее и узнал почерк королевского нотариуса, взятого нами на всякий случай в плавание. Меня мало интересовала сейчас эта бумага.

– Мы отправляемся на поиски Орниччо, правда ведь, мессир? – спросил я, задыхаясь от волнения.

– Нет, – ответил адмирал, – мы возвращаемся на Эспаньолу.

Кровь звенела у меня в ушах, я дышал, как загнанная лошадь.

– А что же будет с Орниччо? – пробормотал я, чувствуя, что теряю силы. – Вспомните, господин, предсказание мавра. Может быть, приближается час его исполнения.

– Мы ошиблись, – спокойно сказал адмирал, покусывая ногти.

Порыв злобы, вызванный спокойствием этого человека, внезапно вспыхнул во мне.

– Разве не повторяли вы ежеминутно, – крикнул я, забывая сан того, кто находился передо мной, – разве ежеминутно вы не твердили: «Мавр не может ошибаться»?!

– Никто и не говорит, – ответил адмирал холодно, – что ошибся мавр. Ошиблись мы с тобой.

Я, оторопев, смотрел на него. Лицо мое, очевидно, было таким измученным, что господин с внезапной мягкостью в голосе сказал:

– Выслушай меня, и ты тотчас же поймешь, что я прав. Садись тут, рядом со мной.

Это была большая честь – сидеть рядом с господином. Но в тот момент, не думая об этом, я опустился на скамью.

– Припомни, что сказал мавр, – еще мягче произнесадмирал. – «Твоя судьба неотделима от судьбы юноши с черными глазами: он отведет от тебя беду, он спасет тебя от смерти, и он же возложит на твою голову корону».

– Так почему же вы не спешите соединиться с ним? – спросил я в волнении. – Разве вас так мало беспокоит ваше будущее?

– Я спешу соединиться с ним, – торжественно ответил адмирал.

И слабая надежда проникла в мое сердце. Может быть, он получил сведения, что Орниччо уже возвратился на Эспаньолу?

– Но мы с тобой ошибались, Франческо, – медленно сказал адмирал, как бы говоря сам с собой, – да, конечно, мы ошибались, и этот юноша не Орниччо.

От изумления я всплеснул руками. Не обращая внимания на мой жест, адмирал продолжал:

– Человек, судьба которого неразрывно связана с моей судьбой, это, конечно, не Орниччо, а дон Алонсо Охеда. Нужно быть слепым, чтобы не понять этого сразу. Не он ли спас меня от заговорщиков? Не он ли постоянно помогал мне?. А друг твой жив, – сказал он, кладя мне руку на плечо.

Вне себя, я сбросил с плеча его руку. Я не чувствовал ни страха, ни почтения к этому человеку.

– А ваше второе обещание, господин, – сказал я, чувствуя, что еще одна минута – и он мне велит замолчать. – Почему вы повернули назад? Вы же хотели получить явные указания, что мы доплыли до берегов Катая, а теперь вы поступаете, как неразумное дитя, бросающее надоевшую ему игрушку.

К моему удивлению, адмирал, не обращая внимания на мою грубость, безмолвно протянул мне бумагу.

Слезы злобы и отчаяния выступили у меня на глазах. Я думал о том, что обманом хотел заставить адмирала отправиться на поиски Орниччо, и вот теперь этот обман обратился против меня.

Я посмотрел на протянутую мне бумагу, увидел толстые печати королевского нотариуса, несколько подписей, а под ними бесчисленное количество крестов.

Голова моя кружилась, и я не понимал, что делаю.

– Ты прочел этот документ? – спросил адмирал, выпрямляясь с гордостью.

– Нет, – сказал я, с ненавистью глядя на него, – но я вижу здесь множество крестов. Очевидно, эта бумага составлена неграмотными людьми.

– Отчаяние ослепляет тебя, – сказал адмирал с неприсущей ему мягкостью. – Взгляни на эту бумагу, и ты поймешь, почему я с такой спокойной уверенностью покидаю эти берега.

– Это нотариальное свидетельство, – сказал я. Злоба душила меня, и я не мог удержать своего языка. – Может быть, вы решили сделать купчую и приобрести в полное владение эти плодородные земли? – спросил я, делая жест по направлению к унылым и бесплодным отмелям.

В каюту вошел командир «Ниньи» и получил распоряжение адмирала направить путь корабля в открытое море.

– Что же, прочел ты уже этот документ? – спросил еще раз господин.

Глаза мои были полны слез, буквы дрожали и расплывались.

Взяв из моих рук бумагу и подняв ее над головой, адмирал произнес торжественно:

– Прочти его внимательно, Франческо Руппи. Этот документ свидетельствует, что весь без исключения экипаж нашей флотилии, все восемьдесят человек – командиры, офицеры и матросы – под присягой у нотариуса показывают, что после долгих испытаний и тревог мы добрались наконец до берегов Катая, называемого в этой местности Кубой, и что при желании мы могли бы вернуться в Испанию сушей. Как видишь, – добавил адмирал поспешно, – здесь оговорено, что каждый, кто вздумает отказаться от своих нотариально засвидетельствованных слов, если он офицер, уплачивает штраф в десять тысяч мараведи, а если матрос – получает сто ударов плетью, а затем у него вырывают язык. Этот документ я пошлю в Испанию, – продолжал адмирал. – И пускай теперь перед престолом их величеств клеветники попытаются обвинить меня во лжи.