Великое плавание

— Брось отвиливать, мальчуган! — заметил глашатай. — Синьора Джованини выложит сейчас нам все денежки до последнего сольдо.

— Добрые синьоры, — сказал я в отчаянии, — я не понимаю, что случилось, но я действительно Франческо Руппи, я никогда не собирался бежать на корабле и рассказал только что всю свою жизнь, ничего не утаив.

Моряки обступили меня, без церемонии разглядывали и поворачивали в разные стороны.

— Нужно было прямо спуститься в трюм и залезть куда-нибудь в тюки с товаром, тогда тебя не поймали бы, цыпленочек, — посоветовал молодой, франтоватого вида моряк с красным лицом. — Но через два месяца все равно ты с ревом вернулся бы к мамаше, потому что море совсем не такая веселая вещь, как это кажется издали.

— А за это время твоя мать выплакала бы все глаза по тебе, — строго сказал высокий моряк с повязкой на глазу. — Не думай долго, Томазо!.. Альбертино, забирай мальчика! И поскорее известите монну Джованину!.. Идемте, господин приказчик, так как мне тоже нужно в банк.

— Нет, — ответил синьор Томазо в раздумье, — следует еще расспросить мальчика. Если мы ошибаемся, горе бедной женщины будет еще сильнее.

Громко разговаривая и смеясь, моряки двинулись к выходу.

В это время в комнату вошел Орниччо с блюдом дымящегося соуса.

— Не уходите, синьоры, — крикнул он, — обед готов!.. Вымой руки, Франческо. Синьор Томазо, я думаю, его нужно покормить: не знаю, ел ли он что-нибудь с сегодняшнего утра.

— Со вчерашнего утра, — поправил его глашатай, заглядывая в бумагу.

— Вчера, в день святой Анжелики, он убежал из дому. Где ты нашел его, Орниччо?

— Мы подрались с ним на площади, — ответил Орниччо. — Я первый его задел, и за это мне здорово влетело. Потом мы помирились. Он рассказал мне свою историю, а я ему — свою. Потом мы шли мимо гавани. Он хотел попроситься на корабль, но я отговорил его.

Слова Орниччо были покрыты громким хохотом.

— Ты пойман, цыпленочек, не отнекивайся больше, ты собирался убежать на корабле! — закричал веселый молодой моряк.

— Альбертино, веди его немедля домой! — распорядился, останавливаясь в дверях, человек с повязкой. — Подумайте о горе его матери!

— Ты нашел себе плохого товарища, — обратился глашатай к Орниччо, когда моряки и приказчик ушли. — За полчаса он налгал нам больше, чем базарный предсказатель за полдня. По его словам, он работал у серебряника, потом у него украл блюдо монах, а у монаха его отобрал солдат.

— Стоп, Альбертино! — сказал Орниччо. — У него действительно было в руках блюдо, когда я его встретил.

— Отложим споры, — заметил синьор Томазо, нарезая хлеб, — все голодны, а Франческо, наверное, больше всех. Пообедаем спокойно, а затем подумаем, что нам делать дальше.

Спокойно пообедать, однако, так и не удалось. Сильный шум на улице заставил нас всех броситься к окнам. Высокая, полная женщина в богатой одежде, спотыкаясь о камни, бежала по улице. Ее сопровождала целая толпа причитающих и визжащих служанок. На бегу женщина спрашивала что-то у прохожих, и, когда ей указали наш дом, она остановилась, не решаясь ступить на шаткую лесенку.

— Хозяин, мастер, или как вас там! — кричала она. — Где вы прячете моего сыночка? Ческо, ангелочек, где ты? Выйди, покажись своей бедной маме!

Синьор Томазо, взяв меня за руку, вывел на крыльцо.

— Это ваш сын? — спросил он и, обратись к служанкам, повторил: — Это ваш молодой хозяин Франческо Джованини?

— Горе мне, горе мне! — закричала женщина. — Они показывают мне какого-то конюха, какого-то пастуха и хотят, чтобы я сказала, что это мой маленький хорошенький мальчик!

— Это не наш господин! — закричали служанки. — Уберите этого замарашку, верните нам нашего красавчика Франческо!

— Ищите своего красавчика Франческо в другом месте! — пробормотал синьор Томазо, с досадой захлопывая дверь. — А мы идем продолжать обед. Франческо Руппи, прости мне мое недоверие! Я постараюсь загладить перед тобой свою вину.

После обеда синьор Томазо еще раз выслушал рассказ о моих приключениях.

— Какого веса было блюдо, которое у тебя украли? — спросил он. — Такая вещь, очевидно, должна стоить много денег. Я назначу тебе небольшое жалованье, и постепенно ты соберешь необходимую сумму. До этого ты должен избегать встречи с твоим хозяином, который может тебя засадить в тюрьму.

— Мастер Тульпи выходит только по воскресеньям и отлучается только в церковь, — сказал я. — Но он другого прихода, и в этой части города мы с ним навряд ли встретимся.

По совету синьора Томазо я почти три недели не выходил из дому. Наконец, уже в середине августа, Орниччо, по моей просьбе, посетил переулок Серебряников, чтобы узнать, какие толки ходят о моем исчезновении.

К моей радости, он принес известие, что мастер Тульпи выехал из своего дома. Очевидно, он покинул и Геную, потому что четыре дня распродавал свое имущество.

Он продал также и мое праздничное платье, и золотую цепочку, и кольцо, доставшееся мне в наследство от матери.