Великое Равновесие

– Ну, ладно, бери свою находку, Соня, ты его нашла, тебе он и принадлежит, – заключила Пелагея.

Соня с удовольствием спрятала желудь в карман.

– Идем на Патриаршие к Карлычу, – скомандовала Пелагея.

– А кто это Карлыч? – поинтересовалась Лиза.

– Увидите! – хитро прищурилась Пелагея.

Они зашагали по Тверскому бульвару, прошли его почти до конца, свернули на Малую Бронную и направились к Патриаршему пруду. Пелагея спешила, странные события у Старого Дуба подгоняли ее побыстрее выяснить, что происходит. Ее охватило предчувствие важных событий, которые вот-вот свершатся. Она купила воды, пластиковые стаканчики и повела девочек к самой кромке пруда. Расположившись на бордюре, прогретом солнцем, крестная с племянницами разлили воду по стаканчикам и с удовольствием утолили жажду.

– Нужно немного подождать, он сейчас приплывет, – сказала крестная, глядя в темную воду. В это же время утки, а с ними и лебединая пара, потянулись к тому краю пруда, у которого сидели девочки с Пелагеей. На зеленый склон позади них стали слетаться голуби, и даже собаки на поводках потянули своих хозяев туда же. Поводки их сплелись и запутались, и на дорожке, огибающей пруд, случился переполох. Соня подошла к самой воде, утки были так близко, что можно было легко погладить их перышки, она присела на корточки и протянула руку. Утки и лебеди спокойно позволили Соне себя гладить, они мирно покрякивали и, как показалось Соне, улыбались.

– Ну, Соня, ты даешь! – изумилась Лиза.

– Иди сюда, и ты погладь, – предложила Соня.

Лиза спустилась к сестре, тоже присела на корточки и погладила птиц по перышкам.

– Ой, что это? – тихо и оцепенело произнесла Соня, указывая рукой на воду.

Между утиных хвостов и лап из воды на девочек смотрело бледное узкое лицо.

– А вот и он, – сказала крестная, – прошу любить и жаловать, золотой карп Карп Карлович – местный долгожитель и хранитель пруда.

На поверхности воды замелькали длинные темные спинки довольно крупных рыб.

– Со своей свитой, – заключила Пелагея.

– Ка-а-арп? – удивленно протянули девочки.

Бледное лицо в воде поднялось повыше, и девочки увидели длинную спинку желто-молочного цвета. Плавники и хвост карпа так изящно двигались в воде, словно они были из тончайшей органзы.

– Добрый день, Карп Карлович, – поприветствовала его крестная. – Давно не виделись, как поживаете? Что нового? Не сообщала ли Глафира каких новостей?

Девочки переглянулись, хихикнули и посмотрели на крестную. Опять чудит тетушка Пелагея. Но совершенно отчетливо вдруг услышали очень тихий, приглушенный голос, словно бы из-под одеяла:

– Рад! Рад вас видеть, Пелагея! Разрешите представиться: Карп Карлович, рад видеть и вас, милые барышни.

Соня и Лиза переглянулись, снова хихикнули, но они были вежливыми девочками, а потому любезно ответили:

– Здравствуйте, я Соня.

– Здравствуйте, я Лиза.

– Мне очень приятно, – булькнул Карп Карлович. – Глафира сообщила сегодня, что Старый Дуб предсказал скорые большие перемены. Ох, уж и не знаю, что он имел в виду. За последние два года перемены очевидны. Два невыносимо жарких лета подряд высушили деревья и траву вокруг пруда. Пруд обмельчал и зарос тиной, мелкой рыбы стало совсем мало, на утиную стаю, пару лебедей и мою свиту этого не хватает. Но Старый Дуб немногословен, в такую жару он тоже измучен и все больше дремлет. Да что я вам рассказываю, Пелагея, вы и сами все знаете. Про рыцарей он же вам так и не рассказал.

– Да, – вздохнула, Пелагея, – история рыцарей пока остается тайной.

– Вот что я точно могу сказать, – продолжил карп, – так это то, что малышку, нашедшую желудь, ждут приключения.

– Какие еще приключения? – насторожилась Пелагея.

– Ей не о чем волноваться, надо быть просто самой собой, и все будет хорошо, Старый Дуб не одаривает кого попало! Ну, до будущих встреч!

Карп Карлович вильнул кисейным хвостом и скрылся в воде.

– Ну вот! Загадок меньше не стало, – глядя на мутную воду, произнесла крестная, – но раз он сказал, что волноваться не о чем, значит, волноваться не о чем. Поедем-ка мы на набережную, сядем на теплоходик и поплывем по реке. На теплоходе и пообедаем, там есть чудный ресторан.

Все последующие события дня были бы вполне обыденными, если бы не разные странности, которые происходили с ними весь день. Например, когда они пообедали и выбрались из ресторана на палубу, то увидели, как мамы-утки с утятами, прятавшиеся в островках цветущих на воде кувшинок, выстроились в ряд и почтительно кланялись глядящим на них сверху Соне и Лизе с крестной. А когда они сошли на берег в Коломенском и гуляли там по прелестным дорожкам, обрамленным клумбами, множество удивительных насекомых, крупных бабочек-бражников, похожих на колибри, слетелись шелестящим пестрым облаком к девочкам и кружили вокруг их светлых рыжеволосых головок порхающими венками. Позже, когда девочки играли на удивительном инструменте – металлические пластины разных форм и размеров были подвешены на устойчивой перекладине, и удар молоточком по пластинам извлекал из них волшебную мелодию – все отчетливо услышали, что пластины поют: