Великолепие чести

Затем Векстон нырнул. Сев на землю, Мадлен начала постепенно заползать в воду. Она с радостью накинула бы на себя плащ, но тут Дункан, вынырнув из воды, схватил плащ и отбросил его в сторону.

Мадлен потребовалось несколько минут, чтобы привыкнуть к прохладной влаге, которая нежно щекотала ее разгоряченную кожу. Она торопливо вымыла голову, а затем нырнула. Когда ее голова вновь появилась на поверхности, Дункан стоял рядом.

Он хотел просто поговорить с ней, но жена улыбнулась ему призывной улыбкой. Вода мягко плескалась вокруг ее грудей; барон начал ласкать их. Запрокинув голову для поцелуя, Мадлен подалась к нему всем телом. Не в силах противиться этому соблазну, Дункан жадно впился в ее рот.

Вообще-то он поцеловал бы ее только разок, а затем отнес в их теплую спальню, чтобы там, на удобной кровати, предаться любви, но груди Мадлен щекотали его грудь, а ее руки требовательно ласкали его восставшую плоть…

Когда ее ноги обвили его, он медленно вошел в ее влажное, манящее лоно.

— Дункан… — только и смогла выдохнуть Мадлен.

Векстон нежно поцеловал ее в висок.

— Я пытаюсь быть осторожным, — хрипло прошептал он.

— Потом, любимый, — отозвалась Мадлен. — Осторожным будешь потом.

И барон не выдержал. Их тела закачались в безумном танце любви, и вскоре прозрачные воды озера унесли их в океан блаженства…

Ослабев, Мадлен прижалась к мужу, согревая его теплотой своего дыхания. Дункан самодовольно улыбнулся:

— Да ты настоящая распутница, Мадлен.

Она довольно засмеялась, но тут же умолкла, вспомнив, где они находились.

— Господи, Дункан! Думаешь, кто-нибудь видел нас? — Она казалась очень напуганной.

Векстон усмехнулся:

— Нет, любимая, нас никто не видел, — прошептал он ей на ухо.

— Ты уверен?

— Уверен, дорогая, ведь сейчас темно и вокруг нас никого нет. Темно, конечно, но твои крики, вероятно, слышны далеко. Ты так громко стонешь, любимая. Чем больше распаляешься, тем громче стонешь.

— Боже мой! — вскрикнула Мадлен, пытаясь нырнуть.

Барон удержал ее.

— Я ведь не жалуюсь, птичка моя, — посмеиваясь, поддразнивал он жену. — Поскольку ты стонешь для меня, то делай это как можно громче.

Мадлен только собралась упрекнуть мужа в чрезмерной самоуверенности, как вдруг тот упал навзничь, увлекая ее за собой.

Под водой он еще раз поцеловал ее, а потом принялся брызгаться, советуя ей делать то же самое. Мадлен надулась и заявила, что это совершенно нелепая игра, но не прошло и минуты, как она уже весело плескалась рядом с мужем.

Они развлекались в озере почти час. Барон начал учить жену плавать, заметив при этом, что, когда Мадлен пытается плыть, невольно кажется, что она вот-вот камнем упадет на дно.

На этот раз Мадлен не обиделась и даже поцеловала Дункана…

Когда барон принес жену в спальню, она едва дышала от усталости и ей смертельно хотелось спать.

Барону, напротив, хотелось поболтать. Растянувшись на кровати и закинув руки за голову, он задумчиво наблюдал за тем, как жена причесывается.

— Мадлен, — наконец заговорил Дункан, — меня пригласили к королю. — Он старался говорить равнодушно, чтобы жена не догадалась, как он относится к этому приглашению. — Я поеду завтра.

— Тебя пригласили? — побледнев, спросила женщина.

— Ну-у… Вернее, не пригласили, а приказали прибыть ко двору, — признался Векстон. — Я мог бы сказать тебе об этом и раньше, но мне не хотелось тревожить тебя.

— Это из-за меня? Да, Дункан? Имей в виду, что ты не имеешь права молчать и что-то скрывать от меня! Я должна знать, что происходит.

— Я и не пытался ничего скрыть от тебя. Я просто не хотел тебя тревожить.

— Поездка будет опасной? — Барон не успел ответить, как Мадлен продолжила: — Конечно, опасной. Когда мы едем?

— Мы никуда не едем, — отрезал Дункан. — Ты остаешься здесь. В замке с тобой ничего не случится.

Мадлен собралась заспорить, но Векстон лишь выразительно покачал головой:

— Если мне придется всю дорогу беспокоиться о тебе, я не смогу действовать в зависимости от обстоятельств. Я принял решение, Мадлен. Ты останешься здесь.

— Ты вернешься ко мне?

Похоже, его удивил ее вопрос.

— Конечно.

— Но когда?

— Не знаю даже, сколько времени займет поездка, Мадлен.

— Скажи лишь — неделю, месяц, год?

Увидев в ее глазах страх, барон вспомнил, что Мадлен многие годы провела в одиночестве, и нежно поцеловал ее.

— Я всегда буду возвращаться к тебе, дорогая. Ты моя жена перед Богом и перед людьми.

— Твоя жена… — прошептала женщина. — Как только я начинаю тревожиться о чем-то, я тут же вспоминаю, что навеки связана с тобой. — Ее взгляд стал спокойнее. — Если тебя убьют, я отыщу твою могилу и покончу с собой, — заключила она.

— Я буду осторожен, — промолвил барон.

— Обещаешь?

— Обещаю.

Мадлен взяла его лицо в свои ладони.

— Ты возьмешь с собой мое любящее, сердце, дорогой…

Одевшись еще до восхода солнца, Дункан вышел в зал, чтобы дождаться там Энтони.

Тот не заставил себя ждать. Когда он появился, барон ломал печать на уже забытом им послании из монастыря. Энтони сел напротив своего господина, ожидая, пока тот прочтет письмо. Тут в зал вошла Герти с подносом хлеба и сыра.