Великолепие шелка

Дэймон посмотрел на него непонимающе, ибо, потрясенный известием, принесенным Джумай, он совершенно забыл о существовании своей сводной сестры.

– Дарвин, – проговорила Мальвина, – как ты думаешь, бригантина капитана Бладуила все еще в сингапурском порту?

– Надо полагать, что да, – осторожно ответил Дарвин, – однако не могу сказать точно.

– Уж не думаешь ли ты обратиться к нему? – спросил встревожено Дэймон.

Мальвина взглянула на него.

– А почему бы и нет? Или у тебя есть иные предложения?

– Господи помилуй, мама, да это же настоящий пират! Почему ты решила, что он любезно согласится помочь нам из одного лишь милосердия?

Мальвина сжала губы.

– Из одного лишь милосердия? Мой дорогой мальчик, когда на кон поставлены две сотни фунтов, это вряд ли можно назвать милосердием! Насколько я понимаю, ему придется пойти нам навстречу, хочет он того или нет. Ведь даже дураку ясно, либо он согласится нам помочь вернуть детей, либо не будет ни свадьбы, ни приданого!

Выйдя решительным шагом из кабинета, она, не останавливаясь, позвала громко Аль-Хаджа. Дарвин и Дэймон остались одни со своими сомнениями. Дарвин не сомневался в том, что Этан Бладуил никогда не согласится помогать им бескорыстно, даже если, как в данном случае, речь идет о благополучии двух невинных детей. Дэймон, взвесив все «за» и «против», также пришел к тому же выводу.

– Господи помилуй! – повторил он в который уже раз. – Надеюсь, что еще не слишком поздно. Ни для детей, ни для Чины.

Двое молодых людей на минуту встретились глазами и тут же отвели свои взгляды, не желая выдавать глубину терзавших их опасений, хотя и знали отлично, что оба они думают одинаково.

Придя в себя после глубокого забытья, Чина обнаружила, к несказанному своему удивлению, что лежит на огромной, восточного типа кровати в комнате с высоким сводчатым потолком и бесчисленными стрельчатыми окнами. Мебель, выполненная в изящном восточном стиле, была украшена перламутром, который ради защиты от сырого климата ежедневно протирался ароматическим маслом. Через шелковые занавеси, заменявшие двери, в спальню проникал свежий ветерок, приносивший с собой аромат цветов.

«Наверное, снова идет дождь», – подумала Чина сокрушенно, услышав мерный звук падающей воды, однако, повернув голову, увидела, что шум исходит от небольшого фонтана в центре комнаты. Она еще полежала с минуту, наблюдая, какие причудливые узоры рисует на стенках заходящее солнце. Когда же сознание ее совсем прояснилось, девушка поняла, что кто-то снял с нее тяжелое платье и нижние юбки и что теперь она лежит под простыней лишь в тонкой шелковой сорочке.

И тут внимание ее переключилось на приснившиеся ей сны. Должно быть, все это не снилось, а происходило на самом деле, подумала Чина. Иначе как же объяснить, почему она здесь и в таком состоянии? Она смутно помнила, как ее несли наверх по винтовой лестнице, а затем передали в сноровистые руки двух женщин, которые раздели ее и выкупали в прохладной надушенной воде. Их тихая ласковая болтовня должна была успокоить ее и навеять на нее крепкий, целительный сон.

Чина вздрогнула в тревоге, представив Этана Бладуила, который вел себя, как сумасшедший. Отбросив одеяло, она проворно вскочила на ноги. Однако на нее тут же накатила волна головокружения, и она судорожно схватилась рукой за спинку кровати.

– Весьма глупо с вашей стороны, моя дорогая крошка. В этом помещении каменный пол, и если бы вы упали, то наверняка насажали бы себе изрядное количество синяков и шишек.

Чина подняла глаза и в золотом свете заката увидела Этана. Все еще в арабском одеянии, он стоял в дверном проеме между занавесями, отделявшими ее комнату от засаженного всевозможными растениями балкона. Взгляд его глаз был столь же непроницаем, как и прежде.

– Неужели для вас имеет значение, упала бы я или нет? – спросила Чина, но вовсе не тем тоном, каким намеревалась, так как внезапно ощутила страх. Дрожащий шепот, каким были произнесены слова, более чем что-либо другое выдавал испытываемое ею смятение.

– Мне бы не хотелось видеть вас в синяках и шишках после того, как Сита и Джанри так старались, чтобы сбить у вас жар.

– Сита и Джанри?

Этан, ухмыльнувшись, вошел в комнату.

– Это две служанки, подаренные мне милостиво принцем Шавехом вместе с домом, в женской половине которого расположена, между прочим, и данная комната. Поскольку Сита и Джанри здесь вот уже семь лет, я не стал выселять их. Кроме того, всегда неплохо иметь постоянных слуг.

– Не слуг, а наложниц, хотите вы сказать?! – воскликнула Чина, ибо она прекрасно знала о том ремесле, которым обычно занимались обитательницы этого особняка.

Этан пожал плечами.

– Ну, если вы предпочитаете называть их наложницами, то пусть так и будет. Но вам не стоит бояться, что я сделаю вас одной из них.

– Как великодушно с вашей стороны! – произнесла Чина натянуто. – А теперь будьте добры, капитан, вернуть мне мою одежду. Как только я получу ее, так сразу же покину сию обитель, чтобы не беспокоить вас больше своим присутствием.