Великолепие

Да, Эдит приняла правильное решение, ибо Томас просто растранжирил бы состояние, сколоченное ею за долгие годы, а если этого не сделает он, именно так поступят его сыновья. Все вошли в дом. К облегчению Эдит, Доротея, сославшись на головную боль, сразу же удалилась в отведенную ей комнату, а мальчики, несмотря на протесты гувернера, умчались в сад вместе со спаниелями. Томас, расплывшись в улыбке, подал Эдит маленькую коробочку.

— Можно я вручу тебе подарок сейчас? — спросил он.

— Мне все равно. — Эдит раскрыла ладонь. — Похоже, это ювелирное изделие.

— Открой коробку, бабушка.

Она достала из коробки красивую двойную нитку черного жемчуга. Конечно, Эдит отлично знала, что, в сущности, оплатила этот подарок сама, ведь Томас не заработал ни единого пенни, а владения Оусли приносили большие доходы благодаря ее заботам за последние тридцать лет.

— Спасибо, — сказала Эдит, подумав о Кэролайн. Та, не получив от бабушки ничего, все же прислала ей подарок. — Ты очень внимателен. — Эдит знала, что внук не поймет ее сарказма.

— Я очень стараюсь, — ответил он. — Мы все хотим, чтобы ты была счастлива.

Эдит небрежно махнула рукой, выразив этим жестом презрение к нему.

— Как ты себя чувствуешь, бабушка? Они вошли в самую маленькую из трех гостиных усадьбы Мидлендс. Эдит улыбнулась.

— Лучше, чем когда-либо. — Это было правдой. На Пасху, когда она последний раз виделась с Томасом и его семейством, ей нездоровилось. Эдит заметила, что слова ее огорчили внука.

— Рад слышать.

«Ей-богу, ему не терпится прибрать к рукам мои деньги! Вот болван!»

— Кстати, отправившись покупать тебе подарок, зашел в лавку Брауна.

Эдит замерла и не без труда овладела собой.

— Продолжай! — потребовала она. — Ты видел ее? Свою кузину?

Томас растерялся.

— Почему ты кричишь, бабушка? Я расстраиваю тебя?

— Томас, ты расстраиваешь меня всякий раз, когда переступаешь порог этого дома. Между прочим, она прислала мне книгу. — Эдит улыбнулась.

— Но я подарил тебе очень редкий жемчуг, — заметил озадаченный Томас.

— Помню. А что Кэролайн делала, что говорила?

— Она вела себя очень грубо и почти выставила меня из лавки.

— Вот как? — Эдит знала, что Томас не обманывает ее. Наверное, он несносно вел себя, поэтому Кэролайн прогнала его. — Как она выглядит? — Эдит старалась не показать, как сильно это ее интересует.

Томас нахмурился.

— Я бы сказал, странно. Она подстрижена слишком коротко, будто сама себя обкорнала ножницами. Кэролайн высокая и худая. И конечно, в каком-то ужасном платье, похожем на отрепья. — Томас ухмыльнулся. — Да, странная внешность.

Эдит не доверяла мнению внука. Тут она подумала, что уже стара и с каждым днем стареет все больше, а между тем не видела Кэролайн с похорон Маргарет. Да, неплохо бы съездить в город и взглянуть на внучку своими глазами. Так, конечно, чтобы никто не знал об этом.

Эта мысль воодушевила виконтессу.

— Сядь, Томас. Я хочу поговорить с тобой. — Очень довольный собой, он втиснул свое грузное тело в обитое парчой кресло. Эдит стояла перед ним, размышляя о том, как внук отреагирует на ее слова. — Томас, я изменила завещание. За тобой, конечно, останутся все поместья Оусли и все титулы, но своим состоянием я распоряжусь иначе.

Томас побледнел.

Кэролайн была одна в лавке. После посещения оперы прошло три дня. Девушка не находила себе места, не могла ни на чем сосредоточиться и прекрасно знала причину этого. Каждый раз, когда по улице проезжала карета или над входной дверью звякал колокольчик, она замирала в ожидании. И каждый раз когда карета оказывалась почтовой или когда открывалась дверь, а на пороге появлялся незнакомец, Кэролайн не удавалось скрыть разочарования. Видимо, Северьянов забыл о ее существовании. Но она не забыла его.

Да и как забыть? Кэролайн привели в смятение последние две встречи с ним и все, что она узнала за это время о нем и его семье. Девушка понимала теперь, что для всех посторонних его жизнь — тайна за семью печатями. Она полагала, что за внешним лоском скрывается пустота, но ошиблась. У князя серьезные проблемы с дочерью, и он, конечно, изведал печаль и горе. Кэролайн прониклась сочувствием к его маленькой дочери. Девочка не по-детски молчалива, стало быть, несчастлива. Разумеется, все это было не ее делом. Однако она не переставая думала о них… о нем.

И что еще хуже, интерес к нему и эти мысли едва ли можно назвать благородными и нравственными. Она никогда не забудет его поцелуй, объятие, прикосновение. Наконец-то Кэролайн узнала, что такое страсть… в объятиях человека с репутацией распутника.

К тому же князь женат, пусть даже каждый из супругов живет своей жизнью. Кэролайн жалела, что ей пришлось встретиться с его прекрасной, но жестокой женой. И хотя девушка не одобряла супружеских измен, она решила, что несправедливо осуждать Северьянова. Наверное, даже к лучшему, что он забыл о ней, хотя она совсем потеряла голову, уподобившись тем дамам, что без ума от него.