Великолепная афера

— Никто из них не пошел. Мы же прокрутили шесть или семь таких дел, так? То, что было со всеми остальными, произойдет и с Чаком. Он выйдет из аэропорта, сядет в машину, откроет дипломат и найдет в нем вместо денег десять фунтов газет. Секунд через двадцать до него дойдет, что его кинули, но он не побежит в полицию, потому что, прежде всего, это противозаконный бизнес. Вот поэтому-то дела с куклами проходят так удачно.

— Нет. В этот раз так, как ты говоришь, не получится, — возражает Фрэнки. — Он не сделал ничего противозаконного. Никакой продажи денег не было. Он был попросту ограблен, и, возможно, он допер до этого. А тогда — ничто не удерживает его, чтобы обратиться в местное ведомство шерифа.

— И что?

— То, что он сможет описать нас.

Но Рой стоит на своем:

— И они кинутся делать фоторобот двух нуликов? Чтобы взять их разом? Брось ты.

— Все правильно. Мы ни разу не попадались. Наших рож нет в их гроссбухах. Мы в безопасности.

Рой откусывает большой кусок от сандвича. Сегодня индейка особенно вкусна.

— Если мы в безопасности, в чем тогда проблема?

— Я скажу тебе, в чем проблема. Он может припомнить суматоху, которая поднялась в баре. До него может допереть, что именно тогда мы подменили дипломат. Он мог запомнить лицо той девушки. Он может сопоставить факты. Тогда результат получится совсем не тот, на который ты надеешься.

Замолчав, Фрэнки пристально смотрит на Анджелу. Смотрит и смотрит на нее. Она тоже пристально смотрит на него. Никто не отводит взгляда.

— И, возможно, он опишет ее. И, возможно, у них уже есть портрет этой девушки. Возможно, она до этого уже вляпалась во что-нибудь. А тогда они берут в оборот ее мамашу, которая говорит им, где найти дочь. И вот они уже стучатся в твою дверь. И что еще хуже, потом они приходят ко мне, чтобы постучаться и в мою дверь. — Обращаясь к Рою, он не спускает взгляда с Анджелы. — Вот каким образом у меня появилась проблема, уважаемый партнер.

— Рад, что ты согласен взять на себя свою долю ответственности, — говорит Рой. Сейчас он чувствует себя доктором Клейном. Сейчас он понимает, каково слушать напыщенные речи. — Но тебе не следует переживать по этому поводу. Если твоя проблема только в этом, то не волнуйся, мы чисты. А у Анджелы никогда не было никаких проблем с законом. — Он поворачивается к дочери, отсевшей от него на несколько дюймов в глубь кабины.

— Давай, — обращается он к ней. — Подтверди ему, и оставим этот разговор.

Анджела улыбается Рою. Своему отцу. Улыбка какая-то неестественная. Лоб наморщен. Брови вскинуты. Хедер так смотрела. Но что это означало, он не помнит.

— Давай, — говорит он, — закончим с этим, и тогда вы станете друзьями. Скажи ему, Анджела, что ты чиста. Ну давай, скажи ему это, Анджела.

Она откусывает кусок своего сандвича. Внезапно Рой чувствует, что очень устал сегодня.

* * *

— Я должна была сказать тебе, — говорит она ему в машине по пути домой, не в силах сдержать поток слез. — Но до суда же не дошло.

— До суда? Как до суда? Тебе же всего четырнадцать — когда ты умудрилась достукаться до ареста?

— Я всего-то забыла заплатить за колоду карт. Можно подумать, ты в четырнадцать лет был пай-мальчиком.

— Господи, но ты ведь девочка. Когда это случилось?

— Точно не помню, года два назад.

— И они передали тебя копам… — Рой чувствует, что его ступни как будто налились свинцом. Он с трудом удерживает руки на руле. — Они вызвали полицию из-за того, что ты украла одну колоду карт.

Анджела поводит плечами.

— Я, должно быть, подняла слишком сильный шум, когда охранник поймал меня.

— Анджела…

— Господи, Рой, он тискал меня. Он тискал меня за груди. Что мне, по-твоему, надо было делать? Позволить этому чертову копу лезть дальше? — Ее всю трясет от злости.

— Да нет, нет… я не о том… Ты должна была сказать мне, только и всего. О таких вещах мне необходимо знать.

Она сжалась в комок, подтянув колени к подбородку. Сидит в позе эмбриона и сопит.

— Мне неприятно говорить об этом, понятно? И вообще, забудь об этом.

— Что сделано, то сделано. Но меня волнует Фрэнки.

— Ему-то что за дело?

— Ты ему не нравишься.

— Велика важность, — отвечает она, презрительно надув губы. — Мне он тоже не нравится.

Рой мотает головой. Стряхивает усталость и сонливость. Дорога впереди застлана туманом.

— Прекрати. Об этом не может быть и речи. Он мой напарник.

— Я могу быть твоим напарником.

— Он мой напарник. Ты… вообще… К тому же я не могу иметь своим напарником свою… Ну как вы будете смотреть друг на друга? Нет, нет, я не могу пойти на это, даже если вы с ним никогда впредь не увидитесь. У меня и так в жизни хватает проблем, так что вражда с ним мне совершенно ни к чему. Просто… постарайся относиться к нему поспокойнее, хорошо?

Анджела выпрямляется и кладет ноги поверх приборной доски. Рой не реагирует. Узнает знакомую привычку, но не реагирует.

— Если он будет спокойно относиться ко мне, я тоже буду спокойно относиться к нему.

— Ну, спасибо. А теперь расскажи о других арестах. Мне необходимо о них знать.

— В этой стране? — спрашивает Анджела, часто моргая своими невинными глазками.

— Анджела.