Великолепная маркиза

Пока они проходили все препятствия – часового на улице Тампль, центральный двор, где стояли пушки и где стражник проверял пропуска, выписанные на имя Клери Луизы и Дюверже Агаты (по этому пропуску попадала в Тампль госпожа де Бомон), – у Лауры гулко стучало сердце. Потом они быстро прошли по дворцу, где в салоне Четырех зеркал ребенком играл на клавесине Моцарт. Теперь салон занимали солдаты, и он уже потерял свое былое великолепие, выглядел запущенным и грязным. Появление двух женщин вызвало шквал шуточек и непристойных предложений, но женщины остались безучастны. Госпожа Клери была женщиной сильной, а Лауру закалило пребывание среди прусских солдат.

Наконец они миновали дверь в стене, и перед ними предстала главная башня. Лауре вдруг показалось, что она стоит перед чудовищем, о котором рассказывают легенды, неким людоедом, поглотившим всю королевскую семью и не собиравшимся ее отпускать. С первого взгляда башня стала ее врагом. Молодая женщина подумала, что де Бац был прав, когда говорил ей, что жизнь не стоит отдавать просто так. Ее жизнь могла понадобиться принцессе Марии-Терезии. Только об этом теперь следовало думать Лауре, и у нее на сердце стало легче. Твердым шагом она переступила порог низкой и узкой двери, явно охраняемой, которая вела к лестнице в одной из башен и к так называемому залу совета с низким потолком, где собирались представители муниципалитета. Дневной свет едва проникал сюда сквозь зарешеченные окна, прикрытые снаружи еще и деревянными щитами. Поэтому большую часть дня в зале горели свечи. В спертом воздухе пахло плесенью и остывшим воском.

Стража приветствовала госпожу Клери довольно добродушно. Ее здесь знали, и она всегда была любезна и приветлива. Женщины водрузили мешки и корзину на большой стол для проверки содержимого.

Среди тех, кто осуществлял досмотр, был человек, незнакомый госпоже Клери – худой мужчина маленького роста, с желтушным цветом лица, с бородавкой на носу и плохими зубами. Он отошел в сторону, чтобы проверить пропуска. Рассматривая представленные документы, он все время поглядывал на Лауру, а потом подошел к ней.

– Скажи-ка, гражданка, ты сестра гражданки Клери? У вас что, были разные отцы?

Лаура ответила шепотом, как научил ее де Бац:

– Я не сестра ей, а племянница. Агата Дюверже моя мать, и она заболела.

– Я бы сказал, что и ты нездорова. Ты не можешь говорить громче?

Молодая женщина указала на свою шею. Под тонкой косынкой на шее был плотный мягкий шарф.

– Это правда, я тоже болела... И потеряла голос.

– Досадно. Но я все же хотел бы получить ответ на свой вопрос – почему ты пользуешься пропуском, который тебе не принадлежит?

Оставив стражу рыться в вещах, Луиза бросилась на помощь своей спутнице.

– Ты видел, сколько мне приходится тащить из Жювизи сюда, а потом обратно? Я же не могу донести это все одна, гражданин. Ты же должен понять. И потом, я прихожу всего лишь раз в неделю, а на оформление пропуска требуется время.

– Ты могла бы перебраться поближе, только и всего. А это что еще такое?

Он ринулся к столу, увидев шашечницу, которую один из его коллег только что достал из мешка.

– Это шашки, – ответил тот.

– Мой муж передал мне шашки, чтобы я отдала их починить.

– Ими пользуется Капет, я полагаю?

– Разумеется. Этого ему никто не запрещал.

Мужчина злобно посмотрел на госпожу Клери и рявкнул:

– Может, и так, но только мне эта коробка, прогулявшаяся по всему Парижу, кажется подозрительной. Давайте-ка, ломайте шашечницу. Я посмотрю, не спрятана ли где записка.

– Но гражданин Марино, ею ведь нельзя будет пользоваться, – подал голос один из стражников помоложе.

– Почему? Потом можно все приклеить обратно, а если ничего не получится, значит, капет обойдется без шашек, вот и все!

В это время появился Жан-Батист Клери. Под мышкой он нес большой сверток с бельем. Марино немедленно набросился на него:

– Скажи-ка, гражданин, ведь только твоей жене и твоей свояченице разрешили тебя навещать, а не всей семье, верно?

– Агата заболела, – поспешила объяснить госпожа Клери, – и я попросила нашу племянницу...

Совершенно спокойно Клери, светловолосый мужчина с маловыразительным лицом, ответил:

– Ты правильно поступила, жена... – И тут он увидел, как в воздух летят маленькие деревянные квадратики, и разом потерял все свое спокойствие. – Моя шашечница!

– Ты что орешь?! Скажи спасибо, если тебе ее вообще вернут.

Без возражений, понимая всю их бесполезность, Клери подошел к жене и «племяннице» и поцеловал их. Затем из одного из глубоких карманов он достал два украшения из золота и эмали и положил их на стол. Свет свечей ласково коснулся их, и Лаура вздрогнула.

– Вот то, что вы просили, – устало сказал Клери, обращаясь к Марино.

Это был крест ордена Людовика Святого на огненно-красной ленте и знак ордена Золотого руна. Но он не имел ничего общего с орденом Золотого руна Людовика XV. В центре знака располагался небольших размеров сапфир. Марино набросился на них со злорадной ухмылкой.