Великолепная маркиза

Питу встретился с де Бацем в кафе «Корацца». Они оба подняли обязательный тост: «За нацию!», после чего журналист принялся громко описывать казнь, на которой ему удалось присутствовать, и пламенную речь гражданина Шабо. Тут все заговорили одновременно, заспорили, в кафе поднялся оглушительный шум, и Питу, на которого больше никто не обращал внимания, смог немного поговорить с бароном.

Он описал ему, в каком состоянии они нашли герцога Нивернейского, его провалы в памяти, которые могли привести к катастрофе в доме, где стоит на постое Национальная гвардия.

– Лаура не должна там оставаться, – закончил Питу. – Мне кажется, мы говорили о том, чтобы переправить ее к американской паре?

– Да, к Блэкденам. Они были близкими друзьями Джона Поль-Джонса. Но, к несчастью, они исчезли, как и большинство их соотечественников. Казни в сентябре их так напугали, что они предпочли уехать в провинцию, но вот куда именно? Мне известно только, что американский посол Моррис находится сейчас около Фонтенбло.

– Это не так далеко. Я могу отвезти ее туда.

Барон чуть улыбнулся:

– Отвезти Лауру к Моррису? Это все равно, что везти ягненка к волку. Этот мужчина с деревянной ногой не может, увидев хорошенькую женщину, не переспать с ней. А так как он хорош собой и очень богат, это ему частенько удается.

– Понимаю... Но если вы бросите ее на произвол судьбы, бог знает, что с ней может случиться! И потом, не забывайте, что молодая женщина вам очень пригодилась. Лаура только и ждет случая снова помочь вам. Если вы не дадите ей такой возможности, она потеряет смысл жизни. Если только не...

– Что такое?

– Эта привязанность, которую она испытывает после 10 августа к...

– К дочери короля? Вы в это верите?

– Да. Мы говорили об этом по дороге из Шалона. Ей кажется, что ее умершая дочь, если бы она выросла, была бы похожа на принцессу Марию-Терезию, поэтому она к ней так и привязалась.

Де Бац молча допил свой кофе, потом мрачно посмотрел на Питу:

– Это хорошо. Поезжайте за ней и привезите ее домой!

– Невозможно. Можете не сомневаться – она откажется. Вы слишком быстро забыли, что оскорбили ее, приняв ее искреннюю преданность за желание быть рядом с человеком, к которому она совершенно равнодушна.

– Как же, равнодушна! Что-то подсказывает мне, что я буду жалеть всю свою жизнь, что не убил его!

Барон резко встал, бросил на стол деньги, взял свою круглую шляпу и вышел из кафе, не обращая больше никакого внимания на Питу.

– Ну что за проклятый характер! – пробормотал молодой человек. – И что же мне теперь делать?

Ответа на этот вопрос Питу не знал, поэтому, допив одним глотком лимонад, который ему принесли, он положил ноги на стул, освобожденный бароном, и присоединился к продолжавшейся дискуссии.

Анж Питу не стал бы задавать себе никаких вопросов, если бы видел, как в сумерках в ворота старого особняка герцога Нивернейского въехала черная карета. Стоявший на часах гвардеец отсалютовал сидевшему в ней человеку в шляпе с трехцветными перьями. Этим вечером гражданин Бац стал членом Коммуны. Эта дерзость уже не раз сходила ему с рук, потому что большинство военных, за некоторым исключением, не знали поименно всех членов Коммуны Парижа и всех тех «официальных лиц», которые входили в состав Конвента.

Старый герцог дружески принял гостя. Но барон немедленно понял, что Питу ничего не преувеличил в своем рассказе, когда старик сказал ему:

– Скажу нашей дорогой маркизе де Понталек, что вы приехали. Я знаю, что вы дали ей другое имя, но мне никак не удается его вспомнить. Подождите минутку, прошу вас!

Спустя мгновение в комнату вошла Лаура, одна, все в том же голубом шелковом платье, которое было на ней еще в Ансе. Адель его тщательно вычистила и выгладила. Большой белый платок, повязанный на груди крест-накрест и завязанный на пояснице, придавал ей некоторую кокетливость. Барон и молодая женщина долго смотрели друг на друга словно два дуэлянта, изучающие друг друга перед схваткой. Лаура не ответила на его поклон, но все-таки барон заговорил первым:

– Я приехал за вами, – мягко произнес он. – Вы не можете здесь оставаться.

– Интересно, почему? Я в доме друга...

– Этот друг может выдать вас просто по неосторожности.

– В том не будет слишком большой беды. Честно говоря, я устала от этой комедии...

– Почему? Потому что я неверно истолковал ваш поступок тогда в замке Анс? Если причина в этом, то прошу вас принять мои искренние извинения...

Его голос звучал тепло, мягко, но в нем слышались иронические нотки, которые очень не понравились молодой женщине.

– Я принимаю ваши извинения. А теперь вы можете меня оставить. – Ее голос звучал холодно, равнодушно.

– И что же вы станете делать? Приметесь разрабатывать очередной блестящий план самоубийства?

– Это касается только меня.

– Нет, Лаура Адамс, это вас больше не касается. Вы забыли о том, что я заключил с вами соглашение, согласно которому я сам выберу, какой смертью вы умрете. Вы отдали мне право распоряжаться вашей жизнью...